Первый корпус Понте-Корво, насчитывавший в 1807 году около 40 000 человек, был рассчитан на нейтрализацию колеблющейся между воюющими сторонами Дании, но после того как англичане в сентябре 1807 года обстреляли и захватили на три дня Копенгаген, Дания сама перешла на сторону Франции. Так что Понте-Корво должен был действовать теперь в интересах Датского королевства.
Дания долгое время пыталась сохранить свой нейтралитет, и когда вопрос для неё встал ребром, на чью сторону становиться, она без колебаний выбрала сначала Англию, поэтому континентальная блокада и запрет на торговлю с Англией был для датчан абсолютно неприемлем. С другой стороны, и Англия в августе 1807 года совершила большую ошибку, выставив Дании непомерные требования предоставить в полное своё распоряжение до конца войны датский флот и Копенгагенскую и Крунборгскую военно-морскую базу. Когда Дания отказалась выполнить английские требования, последовало наказание в виде бомбардировки и оккупации датской столицы. Лондон практически вытолкнул датчан в крепкие объятия Наполеона.
2 августа Понте-Корво получил от императора следующие инструкции: "Если Англия не примет посредничество России, Дания должна объявить войну (Англии. — Б.Г.), в противном случае я объявлю войну ей. В таком случае вам надлежит овладеть всей континентальной сушей Дании… Язык вашей дипломатии должен быть следующим: вы постоянно выражаете сожаление по поводу того, что Англия открыла проход через Сунд (т. е. Эресунд. — Б.Г.) и позволила себе нарушить целостность порта, который датчане должны были рассматривать таким же неприкосновенным, как и всю свою страну".
17 августа Наполеон писал Бертье, что Понте-Корво всеми своими силами должен быть готов вторгнуться в Данию "либо ей на помощь, либо против неё". И когда наконец позиция датчан прояснилась, Понте-Корво доложил в Париж, что датчане отнюдь не жаждут прихода французской армии и "со страхом ожидают момента, когда эта помощь появится на датской земле". В Копенгагене уже знали, чего стоили обещания Наполеона и как алчен он был до чужих земелек.
В конце января 1808 года в Гамбург пришёл новый приказ Наполеона о том, чтобы Понте-Корво был готов к оккупации Сконской провинции Швеции и острова Готланд, в то время как французский посланник в Копенгагене должен был получить от датчан согласие на поддержку военных действий России в Финляндии и на участие в совместном вторжении на юг Швеции. Понте-Корво выслал своих людей в район Бельта и Эресунда, чтобы на месте убедиться, какие транспортные средства могли предоставить датчане для десанта на шведский берег. Идея участия в такой интересной военной операции привела князя в полный восторг, и он с большим энтузиазмом приступил к её реализации.
В результате разведки обнаружилось, что английский флот начинает сосредотачиваться в районе датских проливов, а в порту Гетеборга уже стояли шесть английских фрегатов. Но это нисколько не смутило маршала, и он уже видел себя и своих солдат марширующими не только по территории Сконе, но и по улицам Стокгольма. В его распоряжении, кроме датчан и голландцев, находился ещё корпус испанской армии.
Однако реализовать все эти планы оказалось не так просто. Во-первых, датский кронпринц отказался подчинить свою армию Понте-Корво. Во-вторых, он настоятельно рекомендовал князю воздержаться от ввода своего корпуса в Ютландию: если английский флот перекроет Бельтские проливы, то французы окажутся в незавидном положении.
И в-третьих, даже если французам и испанцам удастся перебраться на о-в Зеландия, их там нечем будет прокормить. Кронпринц так разозлил Понте-Корво своими аргументами, что тот с угрозой в голосе ответил: "Ну хорошо, тогда мы обоснуемся на Фюне, в Шлезвиге и Голштинии!"
Наконец план был согласован: Понте-Корво входит в Ютландию с 20 000—30 000 солдат, к ним присоединяется 6-тысячный датский корпус, а принц Кристьян Август с 5-тысячным корпусом осуществляет вторжение на шведскую территорию из Норвегии. Одновременно Дания стала уговаривать Швецию расторгнуть свой союз с Англией и сделала всё возможное для того, чтобы шведы не только помирились с русскими, но и стали их союзниками. Король Густав IV Адольф, однако, заупрямился, и 29 августа 1808 года Копенгаген объявил-таки Стокгольму войну.