Между тем Наполеон предложил стать шведским наследником своему пасынку и вице-королю Италии Евгению Богарнэ, перед которым он чувствовал вину, считая его, по сравнению с другими своими родственниками, несколько обделённым. Но тот в это время собирался жениться на баварской принцессе, родители которой вряд ли были бы в восторге от перехода в протестантскую веру. Кроме того, младшего Богарнэ мало радовала перспектива оказаться в "варварской и холодной стране", поэтому от предложения отчима он отказался. После этого Наполеон стал более благосклонно рассматривать вариант с князем Понте-Корво и негласно дал ему зелёную улицу. В конце концов, на шведском троне скоро окажется его маршал, и какие бы противоречия их не разделяли с Бернадотом, француз есть француз, он всегда порадеет за своего императора и великую Францию! В свете предстоящей войны с Россией левый скандинавский фланг ему будет обеспечен. Это было, пожалуй, намного выгоднее и надёжнее варианта с королём Дании.
Посол Швеции в Париже Густав Лагербьельке находился в полном неведении относительно того, что происходило буквально под его носом. Только когда уже лейтенант Мёрнер ускакал в Стокгольм, Вреде посвятил его в детали прошедших с князем Понте-Корво переговоров. Посол пришёл в негодование: он много повидал на своём веку, но такое безобразие он видел в первый раз. В то время как он по поручению своего короля "пудрил мозги" Наполеону кандидатурой датско-голштинского принца, за его спиной какие-то лейтенанты, путаясь у него под ногами, вершили судьбу Швеции по своему лейтенантскому усмотрению! 30 июня он обо всём пожаловался министру иностранных дел Швеции Энгестрёму. Потом он запланировал объяснение с Наполеоном на грандиозном приёме. Они уединились в отдельной комнате и уже начали беседу, и тут случилось второе невероятное даже для видавшего виды Лагербьельке событие: в здании начался пожар! Беседа была, естественно, прервана, началась паника, все 1500 приглашённых, включая императора Франции, беременную императрицу, министра иностранных дел Меттерниха и весь цвет парижского дипкорпуса, ринулись на улицу. Возникла давка, и было много жертв, несмотря на то, что тушением пожара руководил сам Наполеон. Потом Лагербькльке целую педелю никак не мог найти кого-нибудь, с кем мог бы переговорить о волновавшем его деле. Наконец, через неделю ему посчастливилось встретиться с министром иностранных дел Франции Жан-Батистом Шамниньи, но тот от решительного разъяснения уклонился, а встретившийся мотом маршал Савари вместо Бернадота стал предлагать Лагербьельке других маршалов: чем, к примеру, Бертье, Массена или тот же Даву хуже худородного гасконца?
Как покажут события, Наполеон свои планы относительно Швеции строил на песке. Во-первых, он недооценил князя Понте-Корво, который отнюдь не был настроен на то, чтобы в качестве наследника шведского трона продолжать таскать для Наполеона каштаны из огня. Быть маршалом императора — это одно, а стоять во главе другой страны — это совсем другое. Они года не продержится на шведском троне, если не проникнется духом уважения к стране, будет игнорировать её национальные интересы и останется марионеткой Франции. Так что если принимать корону Швеции, считал князь, то нужно становиться настоящим королём.
Во-вторых, Наполеон не учёл роли, которую во всём этом сыграл русский царь Александр I. Император не догадывался, что царь к этому времени по всем статьям переигрывал его и на дипломатическом, и на разведывательном поприще. В Петербурге уже поняли, что союз с Парижем продержится недолго и что Наполеон уже готовится к новой большой войне с Россией. Скромный советник русского посольства по финансовым вопросам К.В. Нессельроде (1780–1862), будущий канцлер, наладил получение регулярной и чрезвычайно важной информации от самого важного агента Ш.-М. Тадейрана-Перигора, светлейшего князя и герцога Беневентского, великого камергера императорского двора, вице-электора Французской империи, командора ордена Почётного легиона, предложившего свои услуги Александру I ещё на Эрфуртском конгрессе и подписывавшего свои донесения псевдонимом "Анна Ивановна".
Другим важным поставщиком разведывательной информации из Парижа был 26-летний полковник, флигель-адъютант царя, граф Александр Иванович Чернышёв (1785–1857). Формально своё пребывание во Франции он оправдывал тем, что выполнял между Александром I и Наполеоном роль посредника и перевозил друг к другу их послания. В великосветских салонах о посланце русского царя бытовало мнение как о жуире и волоките, не пропускавшем ни одной хорошенькой женщины. С ним дружила сестра Наполеона Каролина, а с другой сестрой императора, легкомысленной Полиной Боргезе, он, согласно молве, находился в любовной связи. На самом деле полковник являлся сотрудником Особенной канцелярии (разведки) и одним из семи русских военных агентов военного министра Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, командированных в разные столицы Европы. А.И. Чернышёв вошёл в доверие к самому Наполеону и в короткое время создал в Париже разветвлённую сеть информаторов в правительственной и военной сфере страны.