«При помощи таких благочестивых мер и полезных установлений картина вскоре совершенно будет изменена; большая часть алчных, недовольных, беспокойных и честолюбивых негодяев покинет землю, огромные толпы мошенников и плутов уйдут из города и рассеются по всей стране. Ремесленники научатся ходить за плугом, купцы превратятся в фермеров, и грешный чрезмерно разросшийся Иерусалим без помощи голода, войны. чумы или принуждения будет опустошен самым легким путем и после этого навсегда перестанет быть страшным для своих правителей. Счастливо преобразованное королевство не будет тем самым перенаселено ни в одной своей части, и все необходимое для существования человека будет дешевым и в изобилии. Деньги, корень столь многих тысяч зол, напротив, почти совсем исчезнут, их будет очень мало, и они будут также совсем не нужны, если каждый человек будет наслаждаться плодами своего собственного труда; и наше собственное любимое сукно, ни с чем не смешанное, будут без разбора носить как лорд, так и крестьянин. Такое изменение материального положения не сможет не повлиять на характер людей и сделает их умеренными, честными и искренними, и мы можем вполне разумно ожидать, что следующее поколение даст более здоровое и крепкое потомство, чем нынешнее; это будут безвредные, невинные и доброжелательные люди, которые никогда не будут оспаривать ни учение о пассивном повиновении, ни какие-либо иные ортодоксальные принципы, но будут подчиняться тем, кто стоит выше их, и будут единодушны в поклонении богу» (2, 214).
Но различное нравственное сознание обнаруживается у разных социальных общностей и в пределах одного и того же социума. Мандевиль предлагает на основе случайного выбора беспристрастно изучить образ жизни и мыслей следующих двух групп населения: ста бедняков старше 40 лет, которые с детства были приучены к тяжелому повседневному труду, никогда не учились в школе и всегда жили в отдалении от больших городов, и такого же количества людей с университетским образованием. В результате обнаружится, что среди первых, не умеющих ни читать, ни писать, встретится меньше пороков и привязанности к мирскому, больше согласия, добрососедской любви, невинности, искренности и других хороших качеств, чем среди последних, где наверняка можно найти и гордыню, и оскорбительное высокомерие, и вечные распри, и ненависть, и зависть, и клевету — пороки, которыми едва ли вообще заражен в сколько-нибудь значительной степени неграмотный трудящийся люд.
На страницах «Басни о пчелах» Мандевиль подробно и выразительно рисует стереотипы сознания и поведения своих современников, характерные для целых групп и социальных прослоек. Ну например, психология торговцев. Они прибегают к бесчисленным хитростям, с помощью которых обманывают покупателей и друг друга; эти хитрости ежедневно практикуют даже самые честные из торговцев. Разве какой-либо торговец раскроет недостатки своих товаров тем, кто хочет купить их за более низкую цену? Нет, он будет тщательно скрывать их в ущерб покупателю и всячески восхвалять свои товары, намного преувеличивая их достоинства. Людей трудно убедить в том, что они получают слишком много за счет тех, кому продают, какими бы большими ни были их доходы; в то же время им жаль прибыли, какой бы незначительной она ни была, если ее получают те, у кого они сами покупают. И вот, зная, что ничтожность выгоды продавца является самым убедительным мотивом для покупателя, торговцы лгут и выдумывают самые невероятные истории, но ни за что не открывают, сколько они действительно выручают от продажи своих товаров.
Мандевиль изображает целую сцену такого торга. Ее действующие лица: торговец шелком и молодая леди-покупательница. Задача лавочника — продать как можно больше шелка по цене, благодаря которой он получит барыш в соответствии с нормальными прибылями его торговли. Задача покупательницы, которая, конечно, воображает, что она и воспитанна, и непринужденна в поведении, и обладает очень мелодичным голосом, и если не красива, то по крайней мере более приятна, чем большинство ее знакомых молодых дам, — использовать свое обаяние и купить шелк по цене на четыре или шесть пенсов за ярд дешевле, чем он обычно продается.