Я успела подумать, что в детстве тоже мечтала быть продавщицей в газетном киоске: свой маленький мирок, отдельный островок, состоящий из мелочей, своя империя карандашей, календарей, маленьких китайских игрушек и лет тридцать назад вышедших из моды тройных одеколонов; и я — королева, царь горы, сидящая посреди «богачества». Мда-а-а. Дети просты в своих желаниях.
— Мне, пожалуйста… — на секунду задумалась о количестве, затем кивнула сама себе, — …пять билетов «Русского Лото».
Этого достаточно. Если бы один, то подозрительно, а пять — это все-таки шанс. Принесу больше — будет выглядеть перебором.
Женщина протянула в окошко пять ярких бумажных полосок — билеты на розыгрыш в следующее воскресенье.
— Спасибо.
Я расплатилась. Окошко захлопнулось.
Раньше бабушка покупала себе по билетику каждую неделю. Были деньги — покупала по два, по три. Выигрывала редко, почти никогда — на моей памяти какие-то мизерные суммы по двести-триста рублей, — но верить в чудо, как и многие, продолжала исправно. Потом цены поднялись, а пенсия нет — билетики перестали быть постоянным атрибутом к воскресному завтраку, и, тяжело вздыхая, Таисия Захаровна отказалась от надежды на манну небесную.
Я заговорщически улыбнулась.
А вот как бы позвонить?
Телефон, испарившийся когда-то между мирами вместе с сумочкой, новым так и не заменился. Не позволяли финансы. Не позволяли они и теперь; пересчет наличности удовлетворения не принес: осталась тысячная и пятисотенные бумажки и несколько сотенных купюр с копейками.
Я снова огляделась вокруг.
Телефоны-автоматы изжили себя во время девяностых. Нет, тогда они еще имели место быть, но с приходом доступной сотовой связи резко сократили свое количество на улицах. А те, что еще отваживались стоять, красовались отсутствием трубок или были хорошо замаскированы.
Пока я раздумывала над проблемой, решение подоспело само собой в виде мужчины, разговаривающего по мобильнику. Хищно сверкнув глазами, я терпеливо дождалась, пока он купит в том же киоске журнал «За рулем», после чего, не дав отойти, протянула ему сторублевую купюру.
— Простите, можно мне сделать один звонок с вашего телефона? Свой я забыла дома.
Тот сначала недоверчиво покосился на мое лицо, потом на деньги, затем покачал головой, отказываясь от оплаты, но телефон, после секундного размышления, все-таки протянул.
Я радостно поблагодарила и, не глядя на мужчину, принялась набирать нужный номер. Выждала привычные пять гудков, после чего услышала голос Таисии Захаровны:
— Алло, я слушаю.
Притворившись самым беззаботным и радостным созданием на планете, я проговорила:
— Бабуль, это я! Хочу зайти через полчасика. Вот звоню предупредить, чтобы ты ставила тесто на пончики, сделаешь?
Восторженное кудахтанье было мне ответом.
Еще раз поблагодарив незнакомца за доброту, я отдала мобильник, потуже затянула шарф и зашагала вдоль магазинов по улице. Пока пройдусь, бабушка как раз успеет начать жарить, и не будет сетовать на то, что встретила внучку пустым столом и отсутствием угощения.
«Эх, Клэр… знала бы ты, сколько масла она наливает в сковороду!»
Я усмехнулась.
Идти полчаса. Но на душе было хорошо, а в таком настроении любая прогулка не в тягость.
— Целых пять билетов, Диночка! Ты чего? Это ж так дорого!
— Мне зарплату дали, бабуль (последнюю). И выходной.
Грохот кастрюль, шкворчание кипящего масла на сковороде и изумительный аромат сахарного теста.
— В воскресенье не забудь посмотреть розыгрыш.
— Не забуду, не забуду. Только как же я… если бы за одним последить или, на худой конец, за двумя. А в пяти-то я не успею числа проверить…
На то и был расчет.
Из прежнего опыта я знала, что бабушка для подобной задачи соседку привлекать не станет: к лотерее она относилась, как к нижнему белью — свое должно оставаться своим, незачем малознакомых людей посвящать в приватную жизнь. А потому попросит именно меня проверить пару билетов через интернет — никому другому не доверит, так уже было раньше. А вот когда я буду их проверять и выяснится, что…
— Диночка, ты ведь мне поможешь? Посмотришь, какие я не услежу, через монитор?
Я довольно крякнула.