Не подозревающая даже о коварных мыслях своего подопечного, травница крепко спала. Шевельнулась, утыкаясь лбом в голое плечо княжича, вздохнула блаженно, обхватила руками. Ольга бросило в жар. Несмотря на ноющие раны, тело отреагировало быстро и однозначно. Ох, если бы не повязки на глазах, он бы поглядел!
3-2
Осторожно прикоснулся к ее плечу, притянул к себе, нос (едва высовывающимся из-под повязки) в ее растрепавшиеся волосы сунул. Провел рукой по узкой спине до самого изгиба поясницы и ниже, радуясь, что женщина так приятна на ощупь.
— Ты сдурел, парень? — вздрогнула всем телом Марика, мгновенно просыпаясь. — А ну лапы свои убрал!
— Не злись, красавица, я только потрогаю.
— Если бы я тебя сама из-за грани не вытаскивала, сейчас бы руки повыдергала, — холодно сообщила ведьма, отодвигаясь. — Скажи спасибо беру, что я жадная и свои труды не хочу загубить.
— Я что, совсем тебе не нравлюсь? — обиженно спросил Ольг, ничуть не обескураженный отказом. — Аль не красив? Аль жених у тебя имеется?
— Отчего же, красив, хоть куда, — усмехнулась Марика, пальцем проводя по крепкому белому плечу. — Молод, полон сил, — руки поправили повязку и спустились ниже, на опушенный золотыми волосками живот. — Все при тебе. И мужика у меня нет, давно не было, твоя правда. Вдова я.
— Тогда в чем дело?
— А ты считаешь, что женщинам только это нужно? Молодое тело и то, что между ног?
— А разве нет? Замуж, что ли, хочешь?
Она расхохоталась звонко, чуть с надломом. Ольг ждал ответа, чутко прислушиваясь к движениям ее пальцев, небрежно скользящих по завязкам его штанов.
— Нет, замуж мне нельзя, — наконец, снизошла травница до ответа. — Да ты и не возьмешь.
— Отчего же? Может, ты мне сына родишь? В терем тебя приведу, своей женщиной назову, а?
— У тебя и терем есть? Кто же ты такой, Олег, беров побратим?
— Княжич Бурый я.
— О! — Он не видел, как округлились губы женщины и широко раскрылись глаза. — Что же ты, князь, в лесу забыл, да один, без охраны?
— С бером братался, сама же видела. Теперь он мне брат старший… раз не убил.
— Каков молодец! — восхитилась Марика. — Смельчак! Что к беру, что к бабе, не спросившись, лезет, а потом удивляется, что ему не рады.
— Да полно тебе кривляться, чай не девочка. Я тебе нравлюсь, чувствую же. Не нравился бы — не трогала бы так нежно.
Марика, обнаружившая вдруг, что нежно оглаживает живот и бедра невыносимого этого мужчины, резко отдернула руку и залилась краской. Прав он: нравился и очень. Было на что посмотреть, было что потрогать. Вот только… не дело это.
— Много о себе возомнил ты, Олег, — сухо сказала, поднимаясь. — Раз уж поспать не дал, наточи хоть нож мне. Все руки не доходят.
— Так нравлюсь? — не отставал наглец, хватая за рукав и к себе снова притягивая. — Ну признайся, ведьма. Скажи правду.
— Да нравишься, нравишься, — фыркнула женщина как лисица. — Толку с того? Вместе нам не быть, а я в детские эти игры давно не играю.
— Зря. Ни одна девица еще не жаловалась, все довольные оставались. Так почему бы тебе не позволить мне… сделать приятно обоим?
— Ох и баламошка ты, княжич, — засмеялась снова Марика. — Вставай уже, охальник. Дам тебе нож и точильный камень.
Вот ведь обаятельный змей! Вроде гадостей наговорил ей, а Марике смешно. И… не отказалась бы от ласки мужской, верно он угадал. Никогда не отказывалась, охоча до этого дела была. И замужем ей нравилось очень, жаль, недолго счастье длилось. Ничего не скажешь, мужчина под боком навевал на грешные мысли. Только не стоит забывать про проклятье старого волхва. Вот теперь-то она и ощутила его в полной мере.
Злясь на себя, на Ольга, на Зимогора, она бросила на стол чугунок и проворчала:
— Ишь, гость дорогой, сразу видно, что княжеских кровей. Вон, похлебку долакал, а посуду мыть челядь будет.
Знала, что не права, что он с повязкой на лице и ослабший после ран и не смог бы, да и не должен, хозяйская это обязанность, но все равно высказала.
— Грязной работы я не чураюсь, — лениво, медленно отозвался мор. — Покажи, где мыть, вымою. И вообще, говори, чем помочь, не стесняйся. Нож наточу и другое сделаю, все, что скажешь, хозяйка.
— А ручки белые, княжеские, не заболят?