Когда мы столкнулись, такой удар отбросил меня на добрый десяток метров в сторону, и я чуть не выронил мечи из рук. Приподнявшись, я увидел летящую на меня тушу Балу, готовую заключить меня в медвежьи объятия.
Я лишь успел откатиться в сторону, когда бородач со всей дури упал туда, где еще долю секунды назад возлегало мое полубренное тело.
Поднявшись на ноги, мы взглянули в глаза друг друга. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но в его зеркале души я видел клокочущую звериную ярость и… страх? Это был первобытный страх загнанного зверя, который бьется из последних сил за свою жизнь.
Я выпрямился и с ухмылкой взглянул на будущего друида, направляя в его сторону меч:
— Сегодня хищником буду я.
Балу сделал робкий шаг назад, когда я сорвался с места, замахиваясь своим оружием. Но что-то всё-таки заставило его сражаться.
Мой укол левым мечом он с удивительной точностью пропустил мимо своего, на первый взгляд, неповоротливого тела. Когда же мой правый меч должен был настигнуть его рубящим ударом, он выставил свою руку, и она покрылась каким-то подобием полупрозрачного силового поля.
Так вот она сила мудрости? Получается, они не только лечить умеют?
Я обрушил на бородача яростный шквал ударов и заметил то, как он растерялся. В отличие от меня он не был в состоянии помутненного сознания и вполне себе думал о защите, и о том, как выйти отсюда целым и невредимым. Это ему и помешало. Ведь я о подобном не думал и всю свою ярость вложил в непреодолимый натиск.
Будущий друид ушел в глухую оборону, отбивая удары моих мечей своими руками, но, в конце концов, он выдохся, и я сумел нанести ему рубленую рану в районе плеча. Его левая рука провисла, и я воспользовался брешью в обороне, вонзая свой меч ему в левое подреберье.
Наши лица оказались друг напротив друга, и я увидел, как он побледнел.
— Ты достойно сражался, — вымолвил я, глядя ему в глаза.
Но Балу лишь улыбнулся через боль и, кашляя, ответил:
— Погоди. Это еще не всё.
Всё-таки выносливость хоть и считается вспомогательной характеристикой, но высокий её показатель многое дает.
Превозмогая боль, Балу схватил меня за руку и силой вытащил меч из своей раны. Краем глаза я заметил действия его напарницы, до этого лишь напряженно наблюдавшей за нашей схваткой. Она раскинула руки в стороны, и её глаза засветились тусклым салатовым светом, а по её рукам побежали волны такой же энергии, какой исцеляла меня Аска. Через секунду она направила свои ладони друг к другу, и Балу охватило зеленоватое сияние, возвращая румянец на его лицо.
Я взглянул вниз, туда, где еще недавно лилась кровь из раны Балу, и там ничего не было, кроме порванной одежды и остатков красных пятен крови.
Отпрыгнув назад, я окинул взглядом исподлобья своего противника. Он вновь был цел и свеж.
— Моя очередь. — Усмехнулся он, и почти всю его фигуру покрыла полупрозрачная пелена.
Я понимал, что пока цел лекарь, сражаться с бородачом бесполезно. Поэтому, когда Балу вновь попытался влететь в меня всей своей тушей, я перекатом ушел в сторону и с низкого старта рванул к Геле.
Но она была довольно подготовленным бойцом. Когда до неё оставалось пару метров, я плашмя упал на песок из-за того, что моя правая нога совершенно меня не слушалась. Она будто моментально онемела, и я полностью перестал её ощущать.
Я перевернулся на спину и увидел, как на меня уже прыгает мой дорогой противник. Балу придавил меня всем своим весом, и я узнал, что эта его защитная способность может не только помогать выдерживать удары, но и вполне себе их наносить. Он открыл ладони, растопырив пальцы, и сделал взмах в мою сторону. Прозрачная пелена приобрела вид заостренных когтей и мою кожу в области шеи располосовали страшные рваные раны. Хорошо, что артерия не была пробита, но вот из вен хлынула темная кровь. Если бы во мне сейчас не было зелья кровевосполнения, бой на этом и закончился бы. Но есть свои преимущества у читерства. Ты, по крайней мере, можешь пожить подольше.
Вот только приятного в этом «подольше» было мало. Балу не остановился на одном ударе и начал буквально терзать мое тело, чуть ли не вырывая куски плоти со звериной яростью. Пелена защищала его от брызг моей крови, полностью блокируя моё основное преимущество. Видимо, именно поэтому его и выбрали для турнира.
Я не мог ничего сделать. Ярость переполняла меня, но я не мог сдвинуть своего противника с места. Кровевосполнения и стимуляторов хватало лишь на то, чтобы поддерживать жизнь в моем теле. И мне ничего не оставалось, кроме как с бессильной злобой смотреть на разъяренного бородача.