Забравшись в капсулу, я быстро перевела дыхание.
- Эй, как там на поверхности? - связалась я со штабом, активируя Еву. И тут же сорвалась на крик. - Не отвечайте, ясно?!
Но в командном центре, судя по звукам отдаленной стрельбы, и так было чем заняться.
"Ну, что ж, пора и мне за дело браться. ШЕВЕЛИСЬ, МАМА!!!"
Подсобив Судзухаре с Евой-03 (просто опрокинув последнюю на пол), я двинула свою Еву к стартовым платформам. Та едва слушалась.
"Ну-ну, мама, не упрямься, - я ласково улыбалась. - Сегодня ты побудешь моей игрушкой. В последний раз, мама".
Пол едва заметно содрогнулся.
"Икари, похоже, уже на всю катушку развлекается..." - мелькнула в голове веселая мысль, причудливо перемешанная с нетерпением, злобой и страхом.
Черная Ева нагнала меня уже у стартовой платформы. Двигаясь размашистым неуклюжим шагом и остановившись, попросту влепившись в стену.
- Эй, рыжая, - активировалось окно видеосвязи с Евой-03. - План есть?
- Как обычно - убить всех, - я мило оскалилась всклоченному и тяжело дышащему пилоту.
- Вы все психи... - видеосвязь отрубилась. А Евы понесло наверх.
"Дождись нас, Синдзи. Мы уже скоро!"
Я еще сильнее стиснула рычаги управления и зубы. Только дождись... А куклу не жалко пустить в расход.
Нас выбросило в пещеру Геофронта. И с первого взгляда стало ясно - эта некогда зеленая равнина обернулась адом. Выжженным, оплавленным и полыхающим адом. А потом я увидела тех и, кто этот ад населял.
Судзухара Тодзи.
Мир продолжал рушиться. С того самого момента, как я стал пилотом. Или с того момента, как я попал в капсулу к Икари? Или еще раньше - когда первый Ангел напал на Токио-3? Или, чего уж там, еще во время Второго Удара?
Мир рушился. Даже проигрывая, Ангелы разрушали этот мир, заменяя его чем-то немыслимым и жутким. А привычный мир проваливался в бездну.
"То, что я испытываю к Рей или Аске не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю в Еве".
Так сказал Икари в тот последний раз, когда мы с ним говорили. Я попытался донести до него всю нелепость этой фразы. Попытался дать ему понять, что это дико - влюбляться в это чудовище. Икари меня не понял. Он уже слишком давно находился в эпицентре этого безумия, чтобы оставаться нормальным.
Я боялся, что со мной случится то же самое. Что я вдруг решу, что огромный боевой робот мне нравится намного больше, чем Хикари.
"Открой ему свой разум".
И все же я последовал за Синдзи в эту пропасть. Ведь он был прав и в другом:
"У нас нет времени".
Нет времени, чтобы учиться нормально. Только так, став эпицентром чего-то жуткого, мы могли сражаться с Ангелами.
"Стать чем-то более чудовищным, чем Ангелы".
Но я даже не представлял, насколько глубоко мне придется падать. Ангел, проникший в мой разум. Икари, спасший меня, но не сумевший спастись сам. Потом еще один Ангел, поджаривший мозги рыжей. И снова Ангел, желающий покопаться в моих мозгах.
Стоило мне сесть в Еву, как привычный мир стал разрушаться намного быстрее. Словно само присутствие Ев - этого эпицентра безумия - разрушало его. Заменяя каким-то жутким ненатуральным кошмаром. И каждый раз мне казалось, что глубже проваливаться уже некуда, что я уже на дне. И каждый раз я ошибался. Пока не увидел это дно своими глазами.
Оно выглядело, как Икари. Оно смотрело на меня своими пустыми, ничего не выражающими глазами. Оно приказало Еве убивать людей и та послушно подчинилась. Даром, что без пилота как бы ничего не может. И от этого дна буквально несло желанием вобрать в себя все, что его окружало.
Неудивительно, что последний Ангел, в этом сюрреалистичном кошмаре принявший облик человека, не отходил от него ни на шаг. И не удивительно, что в конечном итоге проиграл ему. Дно поглощало все.
И вот сейчас я вновь сидел в Еве. Верил ли я в то, что Синдзи еще там - в этой бездне? Нет. Боялся ли я Евы? Да. Но вместе с тем...
- Я привык сражаться за себя сам, - тихо, как молитву, повторяю когда-то сказанные слова.
Где-то там, в еще более-менее нормальном мире, - Хикари. Страшно осознавать, что я больше ее могу и не увидеть. Больно понимать, что она будет плакать, если я действительно умру. И самое жуткое - если я буду смотреть на нее таким же пустым взглядом и рассказывать ей о том, что Ева для меня важнее.
"Но она хотя бы будет жить".
И от этой мысли уже как-то легче. Пусть впереди враг, невозможность победы над которым так красочно мне недавно расписали. Никогда не считал себя гением, но до девяти считать умел. Девять однозначно больше одного. И даже больше трех.
Но если уж мир уже окончательно стал чем-то безумным и невозможным...