- Митч, - мягко сказала Кристина. - Тебе сейчас плохо, правда? Главное, не волнуйся. Я постараюсь вести себя хорошо. Ты позовешь врача? Когда я знаю, что ты где-то рядом, я могу заснуть.
Карлсен несколько минут разглядывал бумаги, найденные Хемпфилом у господина Сальвадора. Он был похож на человека, решающего шахматную задачу. И он не выглядел удивленным.
- Я подготовил несколько надежных людей, - первым заговорил Хемпфил. - Они готовы. Мы можем быстро и без шума арестовать главарей этого... заговора.
Голубые глаза вопросительно смотрели на него.
- Хемпфил, вы уверены, что другого выхода не было? Я имею в виду Сальвадора.
- Боюсь, что да, - вкрадчиво сказал Хемпфил. - Я увидел, как он потянулся за пистолетом... Карлсен принял решение.
- Коммодор Хемпфил, выберите четыре корабля и совершите разведвылазку к дальнему краю туманности. Мы должны определить, где сосредоточился враг, чтобы не дать ему занять позицию между нашим флотом и
Солнцем. Действуйте осторожно, нам достаточно знать расположение основных сил берсеркеров.
- Я понял, - кивнул Хемпфил: рекогносцировка была разумной операцией.
Кроме того, если Карлсен желает самостоятельно разделаться с противниками внутри флота, то пусть поступает, как считает нужным. Хемпфилу методы Карлсена часто казались недостаточно жесткими и просчитанными, но тем не менее целей своих он всегда добивался. И если проклятые машины так не любят Карлсена, Хемпфил будет поддерживать главнокомандующего до последнего.
А что еще имело значение в этой несчастной Вселенной? Сломать хребет дьявольским машинам - и точка.
Митч каждый день проводил несколько часов с Крис. Он держал ее в неведении относительно диких слухов, распространившихся по кораблям флота. Странная смерть Сальвадора, охрана, вдруг поставленная у каюты главнокомандующего. Поговаривали, что адмирал Кемал вот-вот начнет бунт.
Туманность Каменный Край закрывала уже половину звезд по курсу флота эбеново-черными завитками и хлопьями скоплений, словно останками взорвавшихся планет. Внутри Каменного Края нормальная навигация была невозможна: каждый кубический километр был нашпигован твердой материей, препятствовавшей сверхсветовому полету или перемещению в нормальном пространстве с эффективной скоростью.
Флот направлялся к дальнему, четко очерченному краю туманности, за которым исчез разведотряд Хемпфила.
- С каждым днем она становится спокойнее, - сказал Митч, входя в скромную каюту главнокомандующего.
Карлсен, сидевший за рабочим столом, поднял голову. Перед ним лежал листок с венерианскими иероглифами, кажется, список фамилий.
- Спасибо за добрую весть, поэт. Она вспоминает обо мне?
- Нет.
Их взгляды встретились: глаза нищего и безобразного циника и глаза могущественного и красивого верующего.
- Послушай, поэт, - сказал вдруг Карлсен, - как бы ты поступил со смертельными врагами, если бы они оказались в твоей власти?
- Считается что мы, марсиане, люди вспыльчивые, любим жестокость. Я должен вынести сам себе приговор? Кажется, Карлсен сначала не понял.
- Что? Да нет же, я говорю не о... Крис, не о вас и не о себе. Нет. Это не личное. Я, кажется, просто задумался и произнес вслух...
- Тогда спросите Бога, ведь вы верующий. Кажется, Бог велит прощать врагов?
- Велит, - кивнул Карлсен. Потом добавил задумчиво: - Знаешь, он очень много от нас требует. Очень много.
Ощущение было необычное. Митч впервые видел настоящего, искреннего верующего.
Да и самого Карлсена он таким раньше не видел: ожидающего знака, пассивного. Словно в самом деле существовала некая Цель, Предназначение, скрытое до поры вне пределов обычного человеческого сознания. И теперь Карлсен ждал просветления. Если...
Нет, это все мистическая чушь, решил Митч.
Прогудел коммуникатор. Митч не слышал слов, но видел реакцию главнокомандующего по его лицу. Энергия и грандиозная сила уверенности в собственной правоте возвращались к Карлсену. Это напоминало включение атомной горелки: сначала мягкое свечение, но потом...
- Да, - сказал Карлсен. - Вы хорошо справились. Потом он взял со стола бумаги венерианина. Казалось, он поднял их не прикосновением руки, а они сами взлетели, повинуясь приказу его воли.
- Сообщение от Хемпфила, - мимоходом сказал он Митчу. - Флот берсеркеров сосредоточился непосредственно за краем туманности. По оценкам Хемпфила, их около двухсот и они не подозревают о нашем приближении. Мы начинаем атаку немедленно. Пусть ваши люди займут боевые посты. С нами Бог! - Карлсен повернулся к коммуникатору: - Адмирала Кемаля ко мне, сейчас же. Вместе с ним я хочу видеть... - Карлсен бросил взгляд на список заговорщиков и продиктовал несколько фамилий.
- Удачи, сэр, - сказал Митч после некоторой паузы. Уже на пороге каюты он успел заметить, как Карлсен опускает список заговорщиков в дезинтегратор мусора.
Сигналы сирен зазвучали раньше, чем Митч достиг каюты. Он облачился в бронекостюм и по вдруг ставшими тесными коридорам направился на мостик. Внезапно ожили динамики оповещения:
- ... за все нанесенные нами обиды словом или делом, или бездействием я прошу нас простить. И от имени всякого, кто может назвать меня другом или вождем, я объявляю: все нанесенные вами обиды с этого моменты будут вырваны с корнем из нашей памяти... - Это был голос Карлсена.
В переходе, где только что царила предбоевая суматоха, вдруг повисла тишина. Митч обнаружил, что смотрит прямо в глаза здоровенному венерианину в форме корабельной полиции, очевидно, телохранителю какого-нибудь офицера.
В динамике оповещения раздался голос адмирала Кемаля:
- Мы... мы, эстильцы и венериане - братья отныне! С этого момента мы едины, жизнь против берсеркеров! Гибель проклятым машинам, смерть их строителям! Не забудем Атсог!
- Не забудем Атсог! - вторил адмиралу голос Карлсена.
Тишина в коридорах напоминала последнюю секунду перед ударом волны цунами, уже нависшей и готовой вот-вот обрушиться. И она обрушилась. Митч сам не понимал, что он кричит, она только чувствовал навернувшиеся на глаза слезы.