- Что произошло? - настойчиво повторяю я.
- Мы в плену, внутри у машины, - говорит старик. - Ты помнишь, что мы в плену?
- Да. - Я киваю, хотя деталей не могу вспомнить. Память затянута туманом.
- Как меня зовут?
Старик с явным облегчением сдержанно смеется.
- Допустим, Тад... Тадеуш. Почему бы и нет?
- Тад? - Это доктор переспрашивает.
Я открываю глаза опять. Доктор ведет себя более уверенно. Я дал ему какой-то повод? Я что-то такое сделал или, наоборот, не сделал?
- Тебя зовут Тад, - повторяет доктор.
- Мы в плену? У машины?
- У берсеркера. - Он вздыхает. - Это что-нибудь значит для тебя?
Да, глубоко внутри слово "берсеркер" рождает эхо, очень страшное, невыносимо страшное. Но меня спасает сон, я засыпаю.
Проснувшись, чувствую себя намного лучше. Стол исчез, я покоюсь на мягком полу комнаты - или камеры? - этой белой опрокинутой воронки. Рядом стоят два робота, и я не знаю, - почему.
- Атсог! - вдруг кричу я: я вспомнил, что оказался на планете Атсог, когда началось нападение берсеркеров. Роботы-рейдеры схватили меня и остальных семерых в подземном убежище. Память все еще туманна, но это даже хорошо. Пусть лучше остается туманной.
- Проснулся! - говорит кто-то. И снова женщины испуганно пятятся от меня. Доктор и старик тихо разговаривают, что-то обсуждают, и старик поднимает голову, смотрит на меня. Голова у него трясется. Плотный молодой человек вскакивает на ноги, угрожающе сжимает кулаки.
- Как ты себя чувствуешь, Тад? - спрашивает доктор. Потом, внимательно посмотрев на меня, сам себе отвечает: - Нормально. Девушки, дайте ему поесть. Или ты, Холстед.
- Помочь ему? О Боже!
Черноволосая девушка прижимается к стене спиной, старается отойти от меня как можно дальше. Две другие женщины что-то стирают в раковине, какую-то одежду. Бросив на меня взгляд, они продолжают стирать.
Нет, и голова у меня забинтована не просто так. Наверное, я был ранен, и теперь лицо у меня выглядит ужасно, наверное, оно обезображено.
Доктор проявляет нетерпение.
- Его нужно накормить.
- Я его кормить не стану, - твердо говорит агрессивный юноша. - Всему есть предел.
Черноволосая медленно направляется в мою сторону. Все смотрят на нее.
- Ты? - удивленно произносит юноша и покачивает головой.
Она идет медленно, словно ей больно делать шаги. Нет сомнений, в бою ей тоже досталось, на лице видны старые синяки. Она опускается на колени рядом со мной, направляет мою левую руку, помогает мне есть, дает воды. Правая сторона почему-то плохо слушается меня, хотя и не парализована,
Доктор подходит ко мне, и я спрашиваю: - Что с моим глазом? Он может видеть?
Он быстро перехватывает мои пальцы, тянущиеся к латке над глазом.
- Пока придется тебе пользоваться только левым глазом. Твой мозг был прооперирован. Если ты сейчас снимешь латку с глаза, последствия могут быть необратимыми и очень серьезными, я предупреждаю.
Мне кажется, он что-то скрывает. Почему?
Черноволосая девушка спрашивает:
- Ты что-нибудь еще вспомнил?
- Да. До, того, как был взят Атсог, мы получили сообщение. Иохан Карлсен вел флот на защиту Солнечной системы.
Все смотрят на меня с надеждой. Но ведь они должны знать больше моего.
- Карлсен выиграл битву? - с тревогой спрашиваю я. Потом вспоминаю: мы пленники. И я плачу.
- Новых пленных не было пока, - говорит доктор.
- Возможно, Карлсен разбил берсеркеров. И эта машина сейчас спасается от флота людей. Что ты на это скажешь?
- Что я скажу? - Странно, неужели я начинаю не только с трудом говорить, но и понимать? - Что это хорошо.
Все вздыхают с некоторым облегчением.
- Ты получил трещины в черепе, - объясняет старик.
- Тебе повезло, что рядом оказался знаменитый хирург. Машина намерена нас изучать. Она предоставила доктору нужные инструменты, и если бы ты умер или оказался парализованным, доктору пришлось бы плохо. О да, здесь машина не оставила нам сомнений.
- Зеркало? - Я показываю на свое лицо. - Хочу посмотреть. Очень плохо?
- Зеркала у нас нет, - говорит женщина возле раковины таким тоном, будто я в этом сам виноват.
- Тебя беспокоит лицо? Оно не пострадало, - говорит доктор. Тон у него убедительный, но я почему-то уверен, что с лицом у меня случилось нечто страшное, и слова доктора не успокаивают меня.
Мне жаль этих добрых людей. В довершение ко всем неприятностям им приходится терпеть присутствие такого монстра, как я.
- Мне очень жаль, - говорю я и отворачиваюсь, чтобы спрятать лицо.
- Ты в самом деле не знаешь... - говорит черноволосая, несколько минут пристально смотревшая на меня. Голос у нее срывается.
- Он в самом деле не знает. Тад, с лицом все нормально.
Действительно, на ощупь кожа лица такая же гладкая, как и раньше. Черноволосая смотрит на меня с жалостью.
Сквозь ворот платья на ее плече видны красные полосы, как следы от ударов плетью.
- Кто-то бил тебя? - с испугом спрашиваю я. Женщина возле раковины нервно смеется. Молодой человек что-то бормочет себе под нос. Левой рукой я закрываю лицо. Правая ладонь касается краев латки.
Вдруг молодой человек громко чертыхается, показывает на только что открывшуюся дверь в стене.
- Машине понадобилась твоя консультация, - сурово говорит он мне. Он похож на человека, который очень зол, но не смеет этого показать. Кто же я? Почему эти люди меня ненавидят?
Я поднимаюсь на ноги, я могу идти, сил хватает. Я вспоминаю, что именно я хожу на переговоры с машиной.
В узком голом коридоре машина выдвигает два сканера и динамик. Это ее лицо. Я знаю, что нахожусь внутри гигантской космической крепости, объемом в несколько кубических миль, мчащейся в пространстве, и я помню, что я стоял на этом же месте до начала сражения, разговаривал с машиной. Но я понятия не имею, что я говорил.
- Предложенный тобой план не сработал. Карлсен продолжает функционировать.
У машины квакающий, надтреснутый голос. Она шипит и скрежещет, как опереточный злодей.
И что же я мог предложить этому чудовищу? Какое кошмарное предположение!
- Я почти ничего не помню. У меня была травма мозга.