- Погибло то, что на биостанции являлось основной причиной вообще ее создания. Человеческие зиготы и несколько утробных плодов... Живые взносы и пожертвования, собранные за годы у семей и матерей, наверно, десятка планет.
Первый не сдавался:
- Слово "живые" можно подвергнуть сомнению. Ну сколько таких пожертвований, как вы называете, предполагаемых колонистов находилось на борту станции?
- У меня нет под рукой точного числа. Но я слышал - больше биллиона.
- Сколько, сколько?
- Десять в десятой степени. Трудно было даже постигнуть сказанное. Полыхнула какая-то суматоха в умах, и предложили:
- Тогда давайте позаботимся, чтобы их не считали и не упоминали в списках потерь.
- Но про одно уж точно узнают.
- Про что же?
- Разве вы не слышали, что Дженевьев прилетала не ради формальной проверки.
Говоривший повернул голову вправо:
- Ну, Кенсинг? Что скажете?
Стол переговоров не был столом как таковым. Это была система связи, выходящей на установку объемного изображения,- все для удобства местных властей: они тоже могли сделать вид, что участвуют в нелицеприятном разговоре.
А сами удобно располагались в отдельных комнатах или даже дома.
С одной стороны стола споров находился самый молодой из присутствующих человек по имени Сандро Кенсинг. До сих пор он хранил молчание. Во-первых, был очень расстроен. Во-вторых, совершенно не имел никакого отношения к властям. Если не считать того, что в прошлом году его дядя занимал пост в Совете, а сам он был женихом Анюты Задор, которая числилась среди пропавших.
Приглашен же сюда он был потому, что вот уже два года являлся близким другом единственного сына премьера Дирака, часто бывал у него дома и на борту его яхты.
Так или иначе начальство знало, что он кое-что да знает о монархе.
- Ну, Кенсинг!
Сандро приподнял густые брови и оглянулся. Он ссутулил тяжелые плечи над столом и сильно сжал руки. Волнение выдавали покрасневшие глаза.
- Извините? - он не слышал вопроса.
- Я спрашиваю,- повторил выступавший,- как вы думаете, Дирак отреагирует на ужасную новость?
- Ах, да...
Сандро не обращал внимания на местных лидеров, включая своего дядю:
- Что ж, вряд ли старик обрадуется. Это и без меня понятно.
Снова воцарилось молчание.
Принимая во внимание горе Кенсинга, что потеряна его невеста, никто не возмутился, не бросил на него сердитого взгляда в ответ на дерзкое поведение. Все понимали: есть более серьезные вещи, чем личные обиды и прочее.
Слово взял председатель:
- У нас много дел. Но перед тем, как закрыть заседание, мы должны решить вопрос о делегации.
- Делегации? - переспросил кто-то удивленный. Председатель:
- Мне бы следовало сказать "депутации". Депутации для приема и встречи Дирака.
Оглядевшись вокруг, председатель решил, что внесена полная ясность. И продолжил:
- Если никто из нас не встретит его на орбите, я не удивлюсь, если он всех нас пригласит на свой борт для персонального отчета.
Настроение вокруг стола стало еще печальнее.
- Предлагаю,- произнес один из заседавших,- назначить делегата. Представителя, который доставит наш отчет. А пока мы полностью будем заняты нашей работой.
Головы вокруг экрана повернулись в одну сторону. Делегат был избран единодушно и без дебатов. Кенсинг, чей интерес к собранию повысился, слегка удивился. Слабо и цинично улыбнулся обращенным к нему лицам.
4
Премьер прибыл в Иматранскую систему на впечатляющей скорости. И на несколько часов раньше, чем его ждали. Прилетел на своей огромной вооруженной яхте "Фантом". Грозный боевой корабль - некоторые опытные обозреватели утверждали, что он больше похож на легкий крейсер - сопровождали два маленьких судна, вооруженных, но неопределенного типа.
Очевидно, премьер Дирак за короткое время смог снарядить только три корабля.
Вместо того, чтобы приземлиться на почти ровной поверхности планетоида Иматра, как и сделал бы он в мирное время, Дирак задержал свой маленький эскадрон на низкой орбите. Находясь в позиции готовности, он созвал словами, переданными более чем в вежливой форме, местных лидеров на борт яхты.
Он так же призвал к быстрой мобилизации и приведению в боевую готовность местные технические средства в помощь своей, эскадрилье.
Оборудование на его корабле нуждалось в ремонте, перевооружении и перезарядке прежде, чем решаться на схватку с врагом.
При сложившихся обстоятельствах легко было понять, что отсутствовали формальная церемония встречи и приветствия. Единственным человеком, подчинившимся приказу премьера и явившимся на борт его корабля, чтобы приветствовать Дирака и его окружение, оказался выбранный делегат Сандро Кенсинг.
Молодой человек, слегка взволнованный, хотя ничуть не испуганный предстоящим приемом, ступил из челнока, сделавшего стыковку, в основной тамбур яхты. В кармане Сандро находилась запись, сделанная установкой объемного изображения, где запечатлелось заседание местного совета.
Запись, кстати, представляла правдивую компиляцию причин отсутствия начальства. Но представлять его и был уполномочен Кенсинг.
Большинство местных лидеров не отправились на прием к премьеру не оттого, что было слишком занято ликвидацией разрухи, а просто боялось разноса или чего худшего.
"Возможно,- думал Сандро,- у них были причины так решать". Сам же он ничего не боялся. Даже если бы он не испытывал горя, он вряд ли бы впал в испуг от встречи с отцом Майка, с которым не раз встречался, вместе ходил в школу, в семье которого был гостем.
Именно эти отношения привели Кенсинга к работе, связанной с проектом колонизации. И таким образом Кенсинг познакомился с Анютой Задор.
В тамбуре вооруженного "Фантома" Кенсинга встретил седеющий мужчина сильного телосложения и неопределенного возраста, в спецодежде без знаков отличия. Кенсинг узнал одного из членов главной охраны премьера. Внешность его была Сандро известна по визитам во дворец Садро и его владения.
- Привет, Брабант!
Телохранитель, как обычно непринужденно вежливый к друзьям своего хозяина, узнал молодого посетителя в лицо, несмотря на то, что после их последней ветре. чи прошло несколько лет.