Время едва ползло.
— Он проиграл уже четыре партии, — снова подал голос Второй. — Но ходы при этом делал неодинаковые. Эх, будь у меня доска...
— Да заткнись ты со своей доской! Тогда бы мы таращились на нее вместо пульта. Прошу не терять бдительности, мистер.
Казалось, прошли долгие часы, когда вдруг Второй встрепенулся:
— Вот это да!
— Что?
— Наша сторона свела партию вничью.
— Значит, луч отключен. Ты уверен, что...
— Включен! Смотрите, вот здесь те же показания, что и в прошлый раз. Он направлен на Дела чуть ли не час и все усиливается.
Командир уставился на пульт с недоверием; однако он знал квалификацию Второго и не имел оснований не доверять ему. Да и показания датчиков выглядели достаточно убедительно.
— Значит, кто-то, — промолвил он, — или что-то безмозглое мало-помалу учится играть в эту игру. — Помолчал и добавил: — Ха-ха, — словно пытался припомнить, как надо смеяться.
Берсеркер выиграл еще игру. Потом ничья. Опять выиграл враг; Затем три ничьих подряд.
Один раз второй пилот услышал, как Дел хладнокровно осведомился:
— Сдаешься?
И на следующем ходу проиграл. Но очередная игра опять закончилась вничью. Дел явно раздумывал дольше, чем противник, но не настолько, чтобы вывести того из терпения.
— Он пробует разные виды модуляции ментального луча, — указал Второй. — И мощность взвинтил до предела.
— Ага, — отозвался командир.
Он уже не раз готов был вызвать Дела по радио, сказать что-нибудь воодушевляющее, а заодно дать хоть какой-то выход своей лихорадочной жажде деятельности, попытаться выяснить, что к чему. Но испытывать судьбу просто-напросто нельзя. Любое вмешательство может развеять чудо.
У него в голове не укладывалось, что эти необъяснимые успехи могут продолжаться, даже когда шашечный матч постепенно превратился в бесконечную череду ничьих между двумя блестящими игроками. Уже не один час назад распростившись с жизнью и надеждой, командир до сих пор ждал фатального мгновения.
А ожидание все не кончалось.
— ...никогда не исчезнут с лика земли! — досказал Дел Мюррей, и Ньютон с энтузиазмом метнулся освобождать его правую руку от наручников.
Перед ним на доске стояла недоигранная партия, брошенная считаные секунды назад. Ментальный луч был отключен в ту же секунду, как только «Примочка» ворвалась в нормальное пространство прямо в боевой позиции всего с пятиминутным опозданием; берсеркеру пришлось сосредоточить всю свою энергию, чтобы отразить тотальную атаку «Примочки» и «Наперстянки».
Увидев, что оправившиеся от воздействия ментального луча компьютеры уже навели перекрестие прицела на израненную, вздутую центральную секцию берсеркера, Дел выбросил правую руку вперед, расшвыряв шашки с доски.
— Все! — хрипло рявкнул он, обрушивая кулак на большую красную кнопку.
— Я рад, что ему не вздумалось играть в шахматы, — позже говорил Дел, беседуя с командиром в рубке «Наперстянки». — Такого мне бы нипочем не соорудить.
Иллюминаторы уже очистились, и оба могли разглядывать тускло рдеющее, расширяющееся газовое облако, оставшееся от берсеркера, — очищенное пламенем наследие древнего зла. Но командир не сводил глаз с Дела.
— Ты заставил Ньютона играть по диаграммам позиций, это я понимаю. Но чего я в толк не возьму — как ему удалось постепенно освоить игру?
— Это удалось не ему, а его игрушкам, — ухмыльнулся Дел. — Эй, погоди, не надо бить меня так сразу!
Подозвав айяна, он взял из ладони животного небольшую коробочку. Там что-то тихонько затарахтело. На крышку коробочки была наклеена диаграмма одной из возможных позиций упрощенных шашек, а возможные ходы фигур Дела были размечены разноцветными стрелками.
— Потребовалась пара сотен таких коробочек, — пояснил он. — Эта вот была в группе, которую Ньют использовал для четвертого хода. Как только он находил коробочку с позицией, соответствующей позиции на доске, он брал коробочку и вытаскивал бусину вслепую — кстати, именно этому и оказалось труднее всего обучить его впопыхах. — Дел продемонстрировал. — Ага, синяя. То есть надо сделать ход, отмеченный синей стрелкой. А оранжевая стрелка ведет к слабой позиции, видишь? — Дел вытряхнул все бусины из коробочки на ладонь. — Ни одной оранжевой не осталось, а до начала игры было по шесть каждого цвета. Но Ньютону было велено, чтобы всякий раз, вынув бусину, он откладывал ее в сторонку до конца игры. Затем, если табло покажет, что мы проиграли, он должен отбросить все использованные бусины. Так все плохие ходы мало-помалу исключаются. За пару часов Ньютон вместе со своими коробочками научился играть в эту игру безупречно.