Чувствовала, что вот-вот он осилит, и она подастся, сомкнутся веки, и все пропало.
И вдруг гениальная мысль вспыхнула.
XIV. ГЕНИАЛЬНЫЙ ХОД
Она схватила себя руками за воротник платья и с треском разорвала лиф.
В бархате полутьмы сверкнули белоснежной обнаженностью плечи, руки нагие и грудь с ее гордым вызовом.
— Ты раздеваешь меня своим взором, негодяй, насильник!.. Я тебе помогла!.. На, смотри, любуйся, впивайся, дьявол, в наготу моего тела!.. Я не боюсь тебя! Не стыжусь тебя! Потому что пре-зи-ра-ю тебя! — отчеканила Берта!
И сразу поняла, что ее игра выиграна.
Таубе, действительно, свел глаза с ее глаз и впился в сверкающий восторг ее нагого бюста.
И пьяный восторг охватил его.
И голова закружилась.
И в глазах помутилось.
И жгучая страсть ослепила волю.
А Берта ликовала всем телом и всем духом:
— Ну что же, входи сюда, мой Свенгали! Трильби не боится тебя!.. Если бы у нее был хлыст, так ей было бы жаль хлыста, чтобы ударить негодяя… Ну что же, входи, мой повелитель! Раба рабынь ждет тебя!.. Ха-ха-ха!..
Таубе нажал кнопку, распахнулась потайная дверь, и он очутился в бархатной комнате.
Дверь беззвучно закрылась за ним, снова не давая и намека на свое существование.
Берта крикнула:
— На колени!
Таубе упал на колени.
— Ползай у моих ног!
Он прильнул губами к замше ее туфли и ползал у ног. И молил прощенья
И рыдал как мальчик.
— Разве я не понимаю, в какую бездну падаю я!.. Но разве я виноват, что полюбил тебя так, роковая богиня!.. Ведь никогда ни одна воля не стояла надо мной!.. И вдруг явилась ты, такая непохожая ни на кого из этих безвольных, бессильных пресмыкающихся!
— Мы должны были померяться силами!..
— И ты вызвал меня на дуэль!..
— На дуэль глаз!
— На дуэль воль.
— И вот побежденный пресмыкается в прахе…
— Ты видишь, как бесстрашна Берта Берс.
— О!..
— Ты знаешь, что я там, под самой крышей цирка, прыгала без колебания и замирания сердца в еле держащийся деревянный сундук… Крышка сундука была приоткрыта…
Я должна была ловко вскочить, чтобы под тяжестью моего тела сразу затянулись незатянутые петли каната, на котором висел сундук… Петли затягивали наглухо крышку, в крышке автоматически щелкал замок, и я оказывалась привешенной в моем гробу под потолком!.. А если бы я дрогнула и вместо того, чтобы попасть головой под крышку сундука, попала на два вершка выше, — в петлю!.. Сундук бы упал на арену, а под потолком цирка с петлей на шее качался бы труп Берты Берс в огненно-красном бальном платье!.. Вот какую школу прошла Берта Берс! Ей ли бояться доморощенных Свенгали, годных разве для того, чтобы усыплять и без того сонливых старикашек.
— Берта! Берта!..
— Тебе больно? Тебе стыдно, побежденный?!
— Мне сладко!.. Мне радостно!..
— Ну, клянись теперь мне в верности, раб мой…
— Раб твой! Навеки раб твой!..
XV. ЖЕНА ОДНОГО ИЗ ВИДНЕЙШИХ АГЕНТОВ
Таубе принял Марью Николаевну с живейшим интересом.
Людмила натараторила ему про нее с три короба.
Сила шпионажа в том, что отдельные агенты не знают друг друга.
Берта знала только тех, кто обращался вокруг Гросс-михеля, как вокруг солнца.
А сколько таких солнц, как Гроссмихель, еще изливало золотые лучи прусского и австрийского генеральных штабов вне поля зрения Фридриха и Берты.
Отдельные же учреждения, созданные по мысли Гросс-михеля, и не подозревали о существовали друг друга.