Вечером другого дня, когда Дэн сидел на "берегу" бассейна и отрешенным взглядом смотрел в его глубину, где никого уже не было, за его спиной раздались шаги. Он медленно оглянулся. Это были две женщины, жены рыбаков. Торопливо, перебивая одна другую, обе стали рассказывать, что сегодня, когда они плавали в бухте, совсем близко от берега показался высокий плавник. Они испугались и убежали. Другие женщины, ходившие после них, говорили то же самое. Может быть, это акула Дэна? Да она, похоже, и сейчас там плавает.
Дэн вскочил и не помня себя бросился к морю. Так и есть! Это она! Еще издали он увидел темный плавник, который узнал бы, наверное, из тысячи таких же.
Вот уже и берег. Дэн споткнулся, упал, ударился плечом о камень, но не обратил на это внимания и с ходу бросился в воду. Да где же она?.. Ничего не видно. Но вон он, кажется, маленький темный парус невдалеке, ярдах в десяти от него!
- Берта!!!
Плавник остановился, развернулся и вдруг быстро устремился навстречу пловцу. И вот он, радостный миг свидания! Кто смог бы описать его таким, каким он был? Кто сумел бы донести его до сердца читателя во всей его полноте?.. Ни один смертный. Это надо было видеть. Дэн, наверное, никогда и никому в жизни не говорил столько ласковых слов, сколько сказал сейчас, а акула кружилась вокруг него, то выпрыгивая из воды, то вновь погружаясь, и глаза ее сверкали от счастья в слабом сиянии лучей заходящего солнца. Дэну казалось, что он не видел ее целую вечность. Сначала он ее пожурил за то, что она так бесцеремонно с ними обошлась, и даже слегка потрепал за нос. Она восприняла это как должное и не обижалась, только грудные плавники ее слегка вздрагивали. Ну что, мол, поделаешь, ругай меня, ругай, но хотела бы я посмотреть, как бы ты поступил на моем месте? Попробуй-ка столько времени посидеть в клетке, а потом выйти на волю!
И вдруг Берта замерла. Она почувствовала, как Дэн обнял ее, прикоснувшись щекой к жабрам. Теперь он не ругал ее, нет, теперь было совсем другое, и она сразу почувствовала перемену интонации в его голосе.
- Милая, ты вернулась, - говорил Дэн, - я так ждал, я так этого хотел... Если бы ты знала, как грустно и одиноко мне без тебя. Ах ты, моя малютка, ласковая моя, хорошая... Почему ты вырываешься? А, понятно. Хочешь, чтобы я обнял тебя с другого боку? Ах ты, шалунья...
Она потянулась к нему своей шершавой мордой и коснулась лица. Будь у нее язык, она лизнула бы его. Но языка не было, а то она рассказала бы, как она его любит. Но, наверное, он это и сам понимает, ведь он человек, значит, умный. И должен же он понять, что она исчезла на целых два дня для того, чтобы набраться сил и выглядеть более естественно, погуляв в просторах океана. Словом, "привести себя в порядок". Все-таки она дама! Но теперь она не бросит его, потому что понимает: он этого не хочет. Только бесчувственное бревно могло бы этого не понять.
- Прости, девочка, я не принес тебе ничего, - виновато улыбнулся Дэн, плывя рядом с нею, - но в следующий раз я обязательно принесу тебе что-нибудь лакомое, хорошо?
В этот же вечер Дэн рассказал обо всем мальчику. Билли, обычно сдержанный, запрыгал от радости и бросился обнимать друга. На следующий день они вдвоем пошли к морю.
Дэн, верный своему слову, теперь каждый день приносил Берте сельдь, треску, бычков и мелкорубленое мясо, а однажды даже принес большого песчаного краба, но она почему-то не стала его есть.
Так продолжалась их дружба еще много недель. Весь поселок знал об этом, но никто не осуждал Дэна и не смеялся над ним. Наоборот, ему даже завидовали, ибо такое не часто увидишь даже среди людей. В конце концов, человек сам выбирает себе друга. Ну и что же, что акула? Для настоящей дружбы не существует разграничений. Бывало, рыбаки стояли на берегу, смотрели, как человек плывет верхом на акуле и, восхищенно цокая языком, качали головами. Попробуй-ка, приручи такого зверя, не каждый сможет. И они даже гордились, что у них есть такое чудо, почище любого зоопарка. Не обошлось, конечно, и без шуток, когда видели, как они плывут вдвоем, чуть не обнявшись, но Дэн не обижался, понимая, что шутки эти не со зла.
- Смотрите-ка, - говорили люди, - понравилось ей тут у нас и уплывать не хочет. А ведь сельдевые акулы нечасты в этих водах.
Но Берта не могла уплыть, не отплатив Дэну за его доброту. Она была его должницей. Разве может кто-нибудь, кроме нее самой, понять это?
_______
И вот однажды поднялся сильный ветер, небо заволокло насупившимися чернильными тучами, сверкнули зигзагами молнии, прогрохотал гром, забарабанил по окнам и крышам домов косой ливень, и на побережье обрушился шторм.
В такую погоду, конечно же, на лов не выходили. Но Дэну не сиделось дома. Он теплее одевался, выходил из своего жилища и шагал к морю. Он шел прямо к бухте, но не туда, где был песок, а на противоположный берег, где громоздились скалы. Здесь была относительно ровная каменистая площадка, и Дэн любил отсюда смотреть, как беснуется океан у его ног. Он знал, что Берта сейчас далеко отсюда и где-то в темных морских глубинах пережидает непогоду. Нет, он приходил сюда не ради нее; засунув руки в карманы дождевика, он стоял и смотрел, как огромные валы с ревом разбиваются о скалы и с ворчанием откатываются назад. А за ними шли все новые и новые. Бесконечно и однообразно выла тяжелая, грозная музыка стихии, похожая на печальный реквием.
Четыре дня продолжался шторм и на пятый стал утихать. На шестой - стих почти совсем, но рыбаки и в этот день не вышли в море. Баркас неожиданно дал сильную течь, и его чинили в гавани.
От нечего делать Дэн, как всегда, отправился к скалам. Он пришел на свою площадку и оглядел море. Оно уже успокоилось, но вода была мутной. Когда это она посветлеет? Раньше, наверное, Берту не жди.