А Пит, убедившись, что вокруг ни души, вышел из своего укрытия, осторожно заглянул в окно и, кивнув, криво усмехнулся. Потом подошел к двери, снял подпорку и спокойно отправился дальше.
... Берта упала животом вниз. В глазах потемнело. Внутри будто ворочали острым колом. Волосы слиплись, пот заливал глаза, мокрые пальцы судорожно скребли половые доски. Но у нее еще хватило сил, чтобы подняться. Так, опершись о стену, она побрела к окну, но дошла только до угла, как боль снова скрутила ее и заставила упасть. Больше ей не подняться, она знала об этом, хотя до окна оставалось всего около двух ярдов. Она устремила безнадежный, уже потухающий взор на оконные рамы, думая о том, как сильно она любила Дэна и как ему больно будет видеть ее мертвой на полу. Бедный Дэн, он так хотел иметь сына... Перед ней вдруг пронеслись те несколько месяцев, что они прожили вместе. Это были дни ее безоблачного счастья. Наверное, каждый умирающий в последние минуты мысленно видит самые светлые мгновения своей жизни так, будто это происходило с ним только вчера... Интересно, женится ли Дэн после ее смерти? Пусть бы женился, так он быстрее забудет ее, незачем ему обременять себя воспоминаниями о мертвой.
Так думала Берта, уже зная, что малыш задохнулся там, в ее утробе, и ни о чем теперь не жалеет, разве только о том, что не увидел своего отца. Ей вдруг стало обидно от этой мысли, и она заплакала; но слез не было, была только мучительная боль в сознании, в сердце и еще там, в паху. Впрочем, теперь там осталась лишь тяжесть... И ничего уже не поправить. Но, быть может, она останется жива и тогда уж непременно родит Дэну сына! Ради этого стоит бороться за жизнь! Во всяком случае, надо попытаться.
Эта мысль подняла ее дух, и она приподнялась с пола, потом встала на колени, оперлась о стену и выпрямилась во весь рост. Перед глазами пошли круги, все поплыло и стало меркнуть, окутываться туманом. И вдруг она почувствовала, как малыш шевельнулся! О небеса, значит, он жив, и он уже совсем близко к выходу, кажется, даже уже вылез наполовину!.. Только почему-то не слышно его крика. Это мешает пуповина, она держит его, не дает ему выйти... А окно - вот оно, совсем рядом!
Берта собрала остаток сил, собираясь локтем выдавить стекло, и уже замахнулась рукой, и взгляд загорелся надеждой... но вместо этого упала грудью на подоконник, разбив все-таки окно... Хотела еще крикнуть, но голос ушел вместе с кровью... Ее последняя мысль была о Дэне: "Вот как он меня найдет: одна половина в доме, другая на улице. А ведь малыш еще жив там, во мне... а меня уже нет..."
Так ее и нашли соседи через полчаса: наполовину высунувшуюся из окна, с перерезанными осколками стекла венами...
Рыбаки вернулись поздно вечером. Они приплыли из Джералдтона на баркасе, груженном товарами, продуктами. Их семьи в скорбном молчании застыли на берегу, и по тому, как все смотрели на Дэна, рыбаки поняли, что случилось несчастье. Его жене оставалось уже совсем немного...
Мать и ребенка хоронили всем селением. Море слез сопровождало печальное шествие. Дэн чуть не помешался от горя, ведь он так любил Берту и их малыша, которого уже столько раз мысленно целовал и прижимал к груди...
Теперь все это перечеркнула смерть. Дэн стал угрюм, неразговорчив, избегал общества товарищей и, хотя по-прежнему продолжал работать в артели, никто уже не узнавал его. Впрочем, этому не удивлялись. Каждый ставил себя на его место и понимающе качал головой.
*****
... Дэн нехотя подошел и молча уставился на предмет, вызвавший общий интерес. Это была сельдевая акула. Детеныши этой породы обычно не превышают двух футов в длину при рождении. Видимо, эта совсем еще молодая акула погналась за рыбой и, не рассчитав траекторию, выскочила из воды. Возможно также, она ударилась головой о подводный камень; оглушенную, штормом ее и выбросило на берег.
Пит поднял изуродованную рыбину и стал разглядывать.
- Неплохая добыча, верно? - повернулся он к подошедшим рыбакам.
- Бедняга... совсем еще сосунок, - заметил один, - два фута с лишком.
- Попробуй-ка, сунь палец ему в пасть и увидишь, какой это сосунок, - сострил Пит.
Но никто не улыбнулся в ответ.
К Питу подошел Самюэль Барроу, старшина рыбаков.
- Видно, так стукнулся башкой, - кивнул он на акулу, - что даже перестал сопротивляться волнам. Те и начали швырять его, ударяя о камни, пока одна не сжалилась и не выбросила его на берег.
Подошел второй рыбак, внимательно осмотрел рыбу:
- Самка, спору нет.
- Досталось же ей, - сочувственно проговорил третий.
Действительно, акула была вся в порезах и ссадинах, но все еще шевелила грудными плавниками. К счастью, жабры у нее не успели высохнуть.
- Бросать в море нельзя, с такими ранами ей не жить, - обронил кто-то.
- Кто знает, - протянул Самюэль и, увидев, как Пит Коуленс вытащил из-за голенища сапога рыбацкий нож, схватил его за руку: - Что ты собираешься делать?
- Прикончить ее.
- И у тебя поднимется рука?
- Будь спокоен, приятель, поднимется, - ухмыльнулся Пит. - Что же мне, целоваться с нею?
- А что потом?
- Я возьму ее себе, жена сварит мне отменный суп. - И он опять склонился над акулой, которую во время беседы положил на песок.
- Добыча принадлежит всем, - снова попытался остановить его Самюэль, - так у нас заведено, ты же знаешь.
Пит резко поднялся и решительно объявил:
- Я увидел ее первым, и она моя! - Потом окинул всех злыми глазами: - И я сделаю с ней все что захочу, понятно вам? Пусть кто-нибудь попробует мне помешать!