Наивный мальчуган. Знай он о том, что связано с этим именем, он никогда бы не решился произнести его в присутствии Дэна. Но Билли не интересовали подобные истории, и, если он и был на похоронах жены Денни Паркера, то, видимо, не полюбопытствовал, как звали усопшую и отчего она вдруг умерла. Не знал мальчик, что при упоминании этого имени у Дэна екнуло сердце и мелко задрожали руки.
"Вот как, - подумал Дэн, - выходит, Берта воскресла, но уже в другом обличии. Теперь Бертой стала... рыба. Что ж, пусть так. Я буду любить ее так же, как любил ту... как если бы это была моя жена..."
- Так как же? Нравится? - повторил мальчик.
Дэн подумал, что, как только он произнесет это имя, в памяти всплывет другая Берта - та, которой уже нет. Он знал: это будет больно ранить сердце. Интересно, что навело Билли на такую мысль? Дэн посмотрел в его вопрошающие глаза и понял, что малый не хитрит, настолько чист и наивен был детский взгляд. Значит, он не знал, как звали его жену.
Мальчуган ждал ответа. Дэн приподнял брови, потом плечи. Он еще не решил. Но, посмотрев на мальчика, понял, что тот теперь не отступится. Да и в самом деле, почему бы нет?
Он склонился над акулой, взял в руки оба ее плавника и сказал:
- Ну, красавица, отныне ты будешь Бертой. Понимаешь?
И он слегка покачал ее слева направо.
- Ты не возражаешь?
Она повела глазом на Дэна. Оба, мужчина и мальчик, переглянулись.
- Берта! - воскликнул Дэн.
И вдруг она задвигала плавниками - вначале медленно, потом все быстрее, все резче. Видимо, хотела перевернуться на брюхо, но никак не могла. Она снова скосила глаз в сторону Дэна, и ему показалось, что ее зрачок выражал просьбу. Тогда он осторожно перевернул ее. Она раздвинула в стороны плавники и замерла в таком положении, уставив глаза вперед и чуть шевеля хвостом.
Но прошло немного времени, и она снова завалилась набок. Нет, пожалуй, еще рано, пусть поправится до конца. Пусть сама начнет есть рыбу, а для этого ей необходимо держаться спиной кверху, или "твердо стоять на ногах", как принято говорить у людей. Пока что ее надо кормить планктоном и рыбной кашей, а когда она примет нормальное положение, можно снять все повязки, которые Дэн замачивал в растворе йода с марганцовкой и каждый день менял, обтягивая их тонкой резиной.
Прошло еще два дня. И случилось так, что Билли уснул во время ночного дежурства. Он сам не заметил, как это произошло. Сидел у окна и читал книгу. Сон сморил его быстро, он проспал неизвестно сколько времени, как вдруг вскочил, будто ужаленный чешуеногом, и уставился на циферблат. Прошло два часа!
- Дэн! - закричал мальчик сам не свой от сознания непоправимой беды. - Я проспал два часа!..
Дэна как пружиной подбросило с кровати! Оба как по команде кинулись к корыту. Каково же было их удивление, когда они увидели, что акула преспокойно плавает в своей "больнице" в нормальном положении! И только плавники ее быстро работали, создавая хоть и слабую, но все же циркуляцию воды.
Друзья будто онемели. Они не верили своим глазам. Во-первых, акула не задохнулась; а во-вторых, их лечение увенчалось успехом, и их питомице, кажется, теперь будет тесен этот аквариум.
Они переглянулись и, улыбнувшись друг другу, обменялись крепким рукопожатием. Внезапно Дэн сдвинул брови.
- Видишь, - он кивнул на акулу, - она начинает уставать. Еще несколько минут, и ее силы иссякнут, тогда она непременно задохнется. Надо по-прежнему переливать воду.
- Как ты думаешь, - спросил Билли, - надолго это?
Дэн положил руку ему на плечо.
- Ты устал, малыш?
- Нет. Но мне интересно, что ты об этом думаешь.
Дэн помолчал. Что он мог ответить?
- Надо принести ей свежей рыбы. Я схожу к Самюэлю Барроу, у него всегда есть.
- Я с тобой.
- Кто же присмотрит за нашей питомицей?
Так прошло много дней, в течение которых Дэн, когда был свободен от работы, строил рядом с домом бассейн водоизмещением в несколько десятков тонн. Эта мысль пришла ему в голову, когда мальчик внезапно спросил, не пора ли выпускать акулу в море? Дэн даже вздрогнул, услышав это. А ведь и в самом деле, разве не настало время? Еще день, два, быть может, неделя... И тут он почувствовал, как сердце встрепенулось, словно к нему поднесли клещи. Как будто бы ему, Дэну, предстояло лишиться собственной ноги, руки, словом, части его самого! Точно намеревались отнять у него нечто такое, без чего он уже не мог обойтись, что стало для него неизмеримо дорогим и важным! Что это было? Сожаление? Возможно. Привязанность? Не без этого. Дружба, нежность, любовь?.. Скорее, все вместе взятое.
И он решительно тряхнул головой: нет! А мальчику сказал:
- Не могу. Ты уж прости, дружище...
- Молодец, Дэн! Я знал, что ты так скажешь, - обрадовался Билли. Потом прибавил, понизив голос и виновато улыбаясь: - Я ведь тоже, знаешь... полюбил ее.
На этом решено было тему закрыть. И само собой напросилось другое решение, которое вполне устраивало обоих: вырыть для акулы бассейн. Собственно, тут уже постаралась сама природа. Дело в том, что в качестве котлована Дэн выбрал большой овраг вблизи дома. Надо было только кое-где хорошенько поработать лопатой, а потом обложить дно и стены плитами.
Сказано - сделано. Дэн съездил однажды в Джералдтон и привез оттуда две телеги цемента, на что ушло почти все его месячное жалование. Потом друзья помогли ему раздобыть частично разбитые бетонные плиты, после чего он начал готовить котлован. Мальчик принес еще одну лопату, и они принялись за дело, не забывая при этом переливать нижнее ведро и временами менять воду. Теперь перед ними была цель, им некогда стало отдыхать, прохлаждаясь в тени акаций и казуаринов.