Фолькет. А Бертран?
Раймбо. Остался в дураках. Король его прогнал и на глаза не велел показываться.
Матфре. Поделом!
Фолькет. Не будет больше нос задирать!
Пэйре. Дырявый виконт!
Раймбо. Он гнушается нас.
Ук. Эй, други! К чёрту государственные дела! Надоело. Я хочу спеть песню.
Раймон. Постой, Ук, успеешь.
Ук. Не хочу ждать. Я встретил намедни такую крестьянку. Ух, ж-женщина!
Матфре. Генрих — тряпка, я всегда говорил это.
Пэйре. А Ричард лучше? Пес твой Ричард.
Матфре. Ричард — настоящий господин!
Пэйре. Генрих добрый!
Матфре. А на что мне его доброта, если он трус!
Пэйре. Лжешь!.. (Плещет в него вином из бокала). Собака!
Матфре. Вор!
Пэйре. Ослиная ягодица!
Матфре. Проказа тебе в глаз!
Пэйре. Утиный помет...
Входят Бертран и Папиоль.
Бертран.
Любуйся, Папиоль:
Цвет рыцарства — прованские сеньоры,
Как свиньи шелудивые,
Лакают пойло! Мальчик!
Король велел мне обучить тебя
Высокому искусству трубадуров —
Учись: вот трубадуры.
Фолькет. A-а! Бертран!
Все. Бертран... Бертран... Пей... Сюда... Бертран...
Матфре. Ты хороший человек, Бертран. Выпьем.
Ук. Выпьем, милый, за Жоржетту! Если б ты ее видел. Какие мяса!
Пэйре. Бертран! Ведь ты у нас не был уже два года!..
Все. Пей... пей.
Бертран. Спасибо, друзья. Но я не хочу пить.
Фолькет. Не хочешь? Что ж ты за трубадур после этого?
Матфре. Ему стыдно пить с нами!
Ук. Виконт высокородный!
Раймбо. Ишь, пес. А чем мы хуже его?
Ук. Такие же дворяне!
Фолькет. Мой род старше его!
Ук. Я сын графа тулузского...
Раймбо. Ублюдок!
Ук. А ты-то? Мать твоя прижила тебя от лакея...
Раймбо. А твоя мать коров доила!
Бертран.
Ты примечай, мой Папиоль, учись-учись.
Ведь эти все когда-то
Владетельными рыцарями были,
Имели вотчины и замки родовые.
Все отдали: владения отцов,
Свободу, силу, гордость, честь, —
Чтоб жить лакеями при королевской кухне,
Чтоб вволю пить, фазанов нежных есть
И брюхо жирное отращивать в покое!
Матфре.
Ты, Бертран, не чванься. Выпей лучше.
Ведь и твой замок — фьють!
И ты теперь со всеми нами будешь.
Бертран. Этому не бывать! Не смей говорить про мой замок!
Фолькет. Скажите!..
Ук. Он думает, что он первый трубадур в мире. Мы-то знаем, кто из нас первый..
Майлоли (проснувшись). Знаем!
Хохот.
Все. Майлоли проснулся... Майлоли проснулся...
Бертран.
Ну, дайте выпить. Я развеселился.
Фолькет. То-то. Пей, дорогой.
Майлоли (тонким голосом). Бертран де Борн! Братец!
Хохот.
Бертран. А, Майлоли! Старинный приятель! Ну, как живешь?
Майлоли. Прелестно.
Бертран. Все такой же дурак?
Майлоли. Та-такой-ой же!
Хохот.
Майлоли (томно). Спой песню мне, Бертран...
Бертран. Ты хочешь песни? Хорошо. (Садится на стол, поёт).
Поет певец с бузинным лбом, —
Леса и небеса,
Свиней ревущих под ножом
Приятней голоса.
Где заяц прыгнет львом подчас,
Там брюхом он в пыли.
Не тем ли славен ты у нас,
Красавец Майлоли?
Майлоли.
Здорово! Хо-хо! Верно ведь...
Все смеются.
Бертран.
Но там, где жарится баран,
Там пылом он велик.
Через забор, через капкан
Он перепрыгнет вмиг.
Он, не разрезав, жрет зараз,
Что трое б съесть могли, —
Не тем ли славен ты у нас,
Красавец Майлоли?
Майлоли. Правильно! Правильно!
Хохот.
Бертран.
Что там свобода, гордость, честь,
Когда за счет других
Умеет пить, умеет есть,
И даже за троих?
И за подачки каждый раз
Гнет спину до земли, —
Не тем ли славен ты у нас,
Красавец Майлоли?
Майлоли. Спасибо, братец. Вот услужил. Век не забуду. (Лезет целоваться).
Хохот.
Бертран. Вина!
Все пьют и кричат.
Друзья! Эй, тише! Вино вином, а ведь я пришел к вам за делом.
Майлоли. 3-за де-делом? К нам з-за де-лом? Ха-ха!
Бертран. Папиоль! Подойди, мой мальчик. Друзья! Вот его дал мне сегодня король, чтобы я научил его нашему искусству. Я его и привел сюда. Пусть учится.
Все. Ха-ха! Пусть учится... Пей, Папиоль, раньше всего!..
Папиоль. Господин! Прошу вас... В другой раз...
Бертран.
Нет, Папиоль, сейчас. Ты редко где найдешь
Столь славный выводок прекраснейших певцов.
Они перед тобой во всем своем величье.
Учись. (Пьет). Друзья! Папиоль хочет знать, зачем вы собрались.
Ук. Матильда!
Матфре. Мы ждем королеву!
Пэйре. Велели собраться, чтоб петь ей песни.
Фолькет. Матильда, чтоб черт ее побрал!
Бертран. Матильда! (Бросает кубок на пол). Слышишь, Папиоль! Они ждут свою королеву. Свою любимую!
Майлоли. Кой черт любимая?! Приказали — пою.
Ук. Очень она нужна мне!
Раймбо. Есть у меня песенка. Я, когда у Альфонса жил, арагонской королеве ее заготовил.
Не вышло, прогнали меня. Этой спою. Знатная песня!
Пэйре. А у меня-то песня! Я такие клятвы запустил, что уши развесит.
Раймбо. Пейте!
Бертран.
Так, Папиоль, не забывай, мой мальчик:
«Кой черт любимая?!» Но приказали петь — поют.
Иначе ведь прогонят их отсюда
И сладкого вина и сладкой жизни
Лишат! Вот и поют. Эй, Папиоль,
Не удивляйся. Просто нынче быть певцом.
Начнешь с весны победной, с Пасхи,
С цветов, что распускаются весной,
С травы зеленой... Пусть и соловей
Иль сойка запоют затем, и с ними
Пусть в сердце запоёт любовь, тогда
И песенка готова!
За колоннами стоит Матильда.
Пусть Перигорд горит, пусть Аутафорт разрушен —
Пой про любовь, про радость муки сладкой:
«Терпение, умеренность и страсть».
Слова, одни слова! А дела нет тебе,
Кого ты в песне любишь.
Жена барона или королева —
Едино всё! Чтоб хорошо кормили,
Чтоб хорошо поили,
Чтоб в золоте и в бархате ходил ты,
А за признаньями и песнями не станет!
Пусть Перигорд горит, пусть Аутафорт разрушен —
«Ты воздыхающий, ты умоляющий,
Потом возлюбленный, потом любовник»,
Все на словах! На деле ты люби
Пузатую крестьянку, чтоб зад был у нее
Как корабельная корма, а груди –
Как стенобитные орудья.
Люби ее, но молча. Говори ж
Про эту, про Матильду:
Что стан ее — египетская пальма,
Что зубы — жемчуга, что груди точно снег,
Что ум возвышен, сердце благородно,
Что любишь ты ее, что без Матильды
Ты и умрешь, что для тебя она
Вода, и хлеб, и воздух!
Пусть Перигорд горит, пусть Аутафорт разрушен!..
Матильда. Прекрасно, рыцарь.
Смятение. Все вскакивают.
Благодарю, виконт.
Что ж, продолжайте: жду.
Приятно слушать вас.
Бертран.
Да, я скажу.
Вы — госпожа моя, и госпожу
Свою я ненавижу! Я раб ваш, королева.
Вы силой привели меня сюда,
Мой замок отняли, поля мои сожгли
И сделали меня своим шутом
Придворным, чтоб я льстил вам... Да, я буду
И льстить, и петь — любить не буду!
Матильда.
Продолжайте.
Бертран.
Эй, Папиоль, продолжим наставленье!
Итак, люби одну и льсти другой.
Учись страдать и веселиться — вместе.
Пой песни госпоже по долгу службы гнусной.
Но это не беда, бывает хуже.
Что, если ты ее поистине полюбишь?
Как быть тогда, как убедить ее?
Слова? Слова пусты и лживы,
Всегда одни, всегда одни и те же,
И все поют одно, и все — красиво —
Она не верит никому. Тогда ты,
Узнаешь истинное, Папиоль, страданье.
Любить ее и говорить «люблю»,
Кричать «люблю!», кричать «люблю!» —
И получать взамен коня иль новую кольчугу,