Новобрачные вышли рука об руку, под веселый гомон гостей. Тучи плевались крупными горошинами дождя, они падали на паперть и разбивались. Лола подняла лицо к небу. «Свадьба в дождь – к счастью!» «Ура новобрачным!» И тут – дождь ли был тому виной или антрацит ступеней – она вспомнила другие тучи и другой холодный дождь.
Это был осенний день. Не первое воспоминание детства, но первая осознанная мысль. Неизвестно, когда и зачем рождаются идеи, но те, что называют стройными, оставляют четкий след. Как самолеты в небесах сине-стального цвета. Тонкие и прямые, они проходят насквозь, постепенно расширяются, светлеют и наконец сливаются с бескрайней лазурью. А потом возникают снова, совершенно синхронно, и на нас летит первая капля дождя. Мне было девять лет, моей сестре – четыре. Мама зашла в булочную, а я ждала на улице. Качала коляску Эльзы. Одной рукой. Военный самолет пролетел над нами с таким оглушающим шумом, что я испугалась: вдруг Эльза запаникует? Но она засмеялась. Смотрела на тяжелые, похожие на искры фейерверка капли и заливалась хохотом. Мама забеспокоилась, открыла дверь, выглянула и увидела: Кап! Плюх! Смех. Она посмотрела на меня, я улыбнулась. Фейерверк закончился, и Эльза замерла, затихла на полузвуке.
Перед мысленным взором Лолы стояли ее пустые глаза и какое-то ускользающее лицо. Из лавки выбежала мать, сунула хлеб под фартук коляски, чтобы остался хрустящим. Второй самолет возник в небе, как чертик из табакерки. Кап! Плюх! Плюх! Эльза радостно смеется.
– Тебя веселит дождь?
– Эльза смеется, когда разбиваются капли.
– Эльза неповторима.
– А я, мама?
– Ты? Ты нормальная, детка.
Не понимая толком почему, я почувствовала себя печальной и холодной, как эти капли, падающие на черный асфальт без каких бы то ни было последствий. Ни фейерверка. Ни смеха. Я подумала: «Нормальный человек всегда немного грустит». Мама велела поторопиться, я послушалась и догнала их у гаража. Мы вошли, я закрыла дверь, сняла сапоги, повесила на крючок дождевик. Поднялась по лестнице, прижимая к груди все еще теплый хлеб. Ужасно хотелось откусить, но я не посмела. Урок танцев. Домашние задания. Ванна. Ужин – салат и пюре. Лола почистила зубы. Поцеловала на сон грядущий отца – он смотрел новости, совершенно отрешившись от окружающего мира. Мать сказала: «Ложись и постарайся не шуметь – Эльза наконец уснула…» Девочка поднялась по лестнице на цыпочках, скользнула в холодную постель, обняла медведя и свернулась калачиком. Хотелось рассказать мохнатому другу о дождевых каплях, фейерверке и смехе Эльзы, но у нее появилось странное чувство, что она повзрослела как по волшебству, переросла детские глупости.
Я отодвинула игрушку подальше. Ноги заледенели. Помню, что думала о белых самолетах, которые бесшумно летят над землей, огибая звезды. Мне не приходило в голову, что они рассекают время и устремляются в соседний мир, но я видела, как трепещут в темноте их длинные шлейфы. «А я неповторима?» – «Ты? Ты нормальная, детка».
Девятнадцать лет спустя воспоминание оставалось четким, как фотография. Дождь. Черный асфальт. Ночь. Эльза. Багет с золотистой корочкой. И первая осознанная мысль Лолы – она танцевала в небе, оставляя за собой длинные следы. Та смутная идея исчезла, а сегодня возникла снова, обозначив четкие контуры ловушки, в которую попали все члены семьи. Не появись Эльза на свет такой, какая она есть, смешались бы в Лоле печаль и нормальность? Был бы сейчас жив их отец? А она сама стояла бы здесь с улыбкой на губах, целуясь с гостями?
Лола вспомнила мир, явившийся ей в момент, когда в дверях возник «ответ» – в джинсах, с голым загорелым торсом и растрепанными волосами. «Трудно жить рядом с такой сестрой, как твоя». За несколько часов этот мужчина понял то, на что у Лолы ушли годы. Нет, Бертран, я ничего не скрыла. Просто сбежала от себя.
Подавленные чувства бесшумно всплыли на поверхность. Преобладало нестерпимое желание увидеть его снова. За столом Лола была ужасно бледна. Все отнесли это на счет волнения перед первой брачной ночью. «Вы издеваетесь?» – спросила она и услышала в ответ, что ей следует «подкормиться», тогда кружевное платье будет лучше сидеть. Вмешался Франк: «Ненавижу жировые складки!» А Лола…
– …в прекрасной форме.
У нее перехватило горло. Она сделала глубокий медленный вдох. Держись. Веди себя естественно. Один из гостей встал и предложил спасительный тост за новобрачных. Другой крикнул: