— Два миллиона — это вообще не о чем для «Ютуба». Слезы, — хмыкаю я. — Мне надо минимум десять. Да и нынешних подписчиков надо регулярно подкармливать интересным контентом. Стоит дать слабину, взять паузу — все, половина аудитории отвалится. Мариш, мне сейчас правда не до детей.
— Значит, нам с тобой не по пути, — с досадой заявляет Марина. — Я уже все решила. Врачи советуют рожать до тридцати, и я рожу. И плевать от кого: от тебя, или другого смазливого мужика.
— Ну круто вообще! — саркастично восхищаюсь я. — Ты — молодец, Марина, целеустремленная.
— И это все, что ты можешь мне сказать? — ее голос дрожит от обиды.
— А ты бы хотела, чтобы я тебе еще и удачи пожелал в поисках нового хахаля? Хорошо. Мне не жалко! Удачно тебе залететь, Мариночка. Из тебя получится отличная «яжмать»
— Идиот! — верещит она. — Идиотище! Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!
Мне почему-то становится смешно. Желание помириться с Мариной почти мгновенно испаряется. Фиг с ней! Еще лучше найду. Такую, что не будет клепать мозг по пустякам.
— Два года с тобой убила, — шипит Марина, — два долбанных года.
— Ах, бедняжка! И правда, столько мучиться, а все зря, — зачем-то глумлюсь я. — По закону жанра, тебе не помешало бы заявить сейчас, что и в постели со мной ты только симулировала удовольствие.
— А вот не буду, — говорит Марина с каким-то отчаянием, — в постели ты хорош, но это, Петров, совсем не главное.
— А что главное?
Она не отвечает. Я некоторое время еще надеюсь на ответ, а потом окликаю:
— Ау, Мариш? Ты еще со мной? Или уже навешиваешь мосты с новым мужиком?
Моя теперь уже окончательно бывшая девушка опять с шумом выдыхает, а потом выдает:
— Надеюсь, ты не будешь счастлив, Петров. Никогда. Ты этого не заслуживаешь.
А потом она кладет трубку.
— И тебе не хворать, — говорю я гудкам и некоторое время в задумчивости разглядываю экран телефона.
Неожиданный получился разговор. Неожиданный и странный. И я реально не могу вкурить: где прежняя Марина — покладистая и добрая? Может, ее, мать вашу, пришельцы подменили? Или что это вообще за фигня?
Когда неделю назад Марина устроила истерику с требованием на ней жениться, я решил, что у нее просто ПМС. Что ее отпустит. Но ни черта! Не отпустило. Заклинило деваху не по-детски. «Женись на мне, ага. Сделай мне ребенка». На тренинг, что ли, какой-то сходила? Сейчас ведь популярны всякие дурацкие тренинги, на которых якобы учат прогибать парней. Вот и эта, наверное, повелась.
Дура, блин! Я ей не каблук какой-нибудь. И не волшебник в голубом вертолете, чтобы любую «хотелку» сделать явью.
Несколько секунд я задумчиво кусаю щеку и вспоминаю, как хороша Марина в постели. Она у меня, конечно, еще та искусница. И постоянно повышает свой уровень. Любит все эти статейки в духе «Пятнадцать способов сделать мужику приятно», любит всякие гаджеты.
В окне со стороны комнаты появляется физиономия Антохи. Он машет мне рукой и делает страшные глаза.
— Да иду я, иду! — огрызаюсь я и отворачиваюсь.
Вот же гребаная ситуация! Отдавать кому-то куколку, которую так славно подучил под себя, совершенно не хочется. Но и тряпкой я тоже не записывался. Если я сказал, что до тридцати не женюсь, значит, не женюсь.
Я киваю своим мыслям, а потом решительно стираю из телефона Маринин номер. Надо возвращаться к парням. Надо работать.
Зайдя в комнату, сразу сажусь к ноуту.
— Погоди зарываться, — деловито орет Антон, — пошли сначала чего-нибудь пожрем.
— Не хочу.
— Пошли, деточка! — настаивает он. — Надо обсудить кое-что.
Валера тоже встает из-за стола с довольной рожей. Этот всегда не прочь похавать. Щеки уже из-за ушей торчат, пузико наметилось, а он все за ложку чуть что хватается. Я и Тоха зовем его между собой Пупсом. Он прям похож. И если продолжит жрать как в не себя, через пару месяцев сходства будет еще больше.
— Валерик, тебя не звали, — Тоха грубо пихает Пупса обратно на его стул. — Взрослые дяди сейчас серьезные разговоры разговаривать будут. Уши им греть не надо.
Он достает откуда-то конфетку и сует Валере:
— На вот тебе карамельку.
Валера забавно хмурится, шевелит своими пушистыми нежными бровками. Наверное, опять обидится. Да и фиг с ним. Чего обижаться? Мы же так, по-доброму прикалываемся.