Вместе со стригойкой вздрогнули и артисты. Все, кроме Алекса. На губах шефа змеилась усмешка.
На верху, там же, где стригойка, появился граф. В коричневой, хорошего сукна тройке и белой рубашке, подвязанной чёрным галстуком-шнурком. Золотые часы, начищенные ботинки - всё при нём. Постояв пару секунд, стригой улыбнулся и небрежно сбежал по ступенькам вниз. Эффектно вспрыгивать на барьер он не стал. Фёдор Михайлович просто появился рядом с директором. Словно переключили кадр.
- Простите мою протеже, - в светском тоне мастера не было и тени сожаления. Очевидно: всё, что сейчас происходит, было срежиссировано заранее. - Она становится слишком агрессивна, когда не может получить то, что хочет, сразу, - он улыбнулся в усы и оглядел толпу вооруженных артистов. Глаза мастера лучились неподдельным дружелюбием и весельем. - Но в конечном итоге Аллегра всегда добивается своего, - добавил он менее тепло. - Потому что, в отличие от вас, никогда не считается с потерями, - он немного помолчал. Напряжение на арене нарастало, как давление в паровом котле. Я так и видел искры, клубящиеся над головами артистов. - Мы, стригои, - очень прагматичные существа. Когда нам что-нибудь нужно - мы это берём. Не нужно - выбрасываем. Так проще жить. Не приходится тащить за собой груз нерешенных проблем. И конфликтов. Гораздо проще разобраться на месте. И идти дальше.
- К чему вы клоните, граф? - Алекс решил вмешаться.
Правильно. Не стоит давать этому кровососу нагнетать ужас.
- Вы здесь собрались с намерением не пустить нас в цирк, - улыбнулся Фёдор Михайлович. Вновь мелькнули неприятные сероватые зубы. Никаких клыков - мы ж культурные люди, верно? - А точнее, дорого продать свои жизни в попытке это сделать, - он вновь оглядел импровизированное воинство. - Но вот что примечательно: вы УЖЕ принадлежите мне. Да, да, не удивляйтесь. Когда речь зашла о деньгах, ваш директор не задумываясь продал вас вместе с цирком. И теперь - юридически - вы принадлежите мне. Я оплатил ваши контракты на пять лет вперёд. Исходя из договора, я имею право делать с вами всё, что захочу.
- Этого не может быть! - выкрикнул кто-то из гимнастов.
- Ещё как может, - граф был похож на доброго дедушку, заявившего внукам, что он только что лишил их наследства. - Все договора на ангажементы, ваши настоящие имена, подписи, отпечатки пальцев... Всё здесь, - он неторопливо вынул из-под полы пиджака толстую папку и поднял её над головой. - И хочу заметить: ваш драгоценный директор передал мне эти документы САМ. Без малейшего принуждения.
- Вы могли его загипнотизировать! - выкрикнули из толпы.
Признаться, у меня была такая же мысль, только я не успел её озвучить.
- Ни в коем случае, - покачал головой Фёдор Михайлович. - Подпись под принуждением не имеет юридической силы. Уж не знаю, как это работает, но любая магическая экспертиза легко определит: подписывал объект документы в твёрдом уме и доброй памяти, или под гипнозом. Да вот, и господин дознаватель может подтвердить, - стригой словно только что вспомнил об Алексе. - Более того: его собственных знаний и полномочий хватит, чтобы прямо сейчас убедиться: всё законно.
Граф протянул руку с папкой в сторону Алекса, и шефу ничего не оставалось, как принять документы.
Некоторое время он деловито переворачивал листок за листком, бегло просматривая одни, и внимательно читая другие. Мне очень хотелось заглянуть в бумаги через его плечо, но я побоялся оставить без внимания Аллегру. Сорвавшись с поводка, стригойка могла наворотить дел. А то, что она сорвётся - вопрос времени.
Почему-то я был уверен, что Алекс вновь провернёт свой трюк с револьвером. Я ждал, что он в любой момент выхватит оружие и начнёт палить. Надеялся и боялся. Но надеялся всё-таки больше... Уж теперь-то я не спасую, когда шеф попросит передать нож.
- Документы в порядке, - неожиданно сообщил Алекс и захлопнул папку. Услышав этот хлопок, многие вздрогнули. Словно шеф забил последний гвоздь в крышку их общего гроба.
- Ты уверен? - вперёд вышла Зоя.
Сейчас она выглядела сестрой-близняшкой Аллегры. Костюм, причёска - всё, за исключением того, что кожа акробатки была смуглой, словно бы напоенной солнцем, а стригойка выглядела так, словно не видела дневного света несколько сотен лет.
Наверняка она красит волосы. После стольких лет она просто не смогла бы сохранить натуральный блеск... - мысль была несвоевременная и неуместная. Но так бывает: перед лицом величайшей опасности мозг пытается отыскать тихую гавань, отвлечься, чтобы перевести дух.