— Огонь! — прогремел чей-то голос, точно набат.
Автоматы и, кажется, два пулемета работали не переставая. Закованные в экзоскелеты, навстречу плотному огню продвигались «монолитовцы». По сути, каждый из них владел собственным мини-танком. Вся идея казалась Карлосу абсурдной. Зачем противостоять тому, чему противостоять невозможно? Что это за логика такая?
Но, в следующий момент он увидел, как один из переносных пулеметов противника захлебнулся. Заряд, выпущенный из гранатомета ушел в высокое серое небо и, спустя несколько секунд, рухнул, унося жизни, как минимум двоих поклонников культа «монолита».
Несмотря на лучшую оснащенность противника «свободовцы» позиций не сдавали. Карлос затруднился бы определить отчего отлично экипированный солдаты будто бы не могли пересечь определенной черты, или то, что управляло ими не дотягивалось дальше… по крайней мере сейчас.
Однако, не успела его пуля найти свою цель, как ситуация переменилась, и вот уже «монолитовцы» надвигались, точно волна, медленная, но неотвратимая. И не сказать, чтобы они были в большинстве, но выглядело это грозно, точно черное облако клубящейся злости подгоняло их в спины.
Карлос больше не мог удерживать занятую позицию, краем глаза он успел заметить всполох электры и бездыханное тело «свободовца», упавшее рядом, а когда пробегал мимо деревянной вышки, лишь проворность и исключительная расторопность спасли ему жизнь, поскольку хлипкое сооружение буквально взлетело на воздух. Взрывная волна раскидала обломки арматуры и шифера довольно далеко по периметру «заставы». Карлос бежал вместе с другими сталкерами, бежал, не разбирая дороги, следуя наитию и стараясь бежать за Лизой. Следующим укреплением был проржавевший вагончик. Видимо, у «монолитовцев» кончились заряды, поскольку это хилое укрепление не взлетело на воздух сразу же. Кобра метнул несколько гранат, одну за другой. Взрывы на некоторое время задержали солдат.
— Надо уходить, — скомандовал он, — все, что могли, мы тут сделали… не думаю, что они пойдут дальше развилки. А чтобы этого гарантированно не случилось, одна группа направиться к болотам, а другая обходным путем на базу. Карлос, пойдешь с нами?
Сталкер кивнул.
С набором амуниции, казавшейся Карлосу ненужной, передвигаться стало значительно сложнее, особенно когда с быстрого шага пришлось перейти на бег, дабы поспеть за остальными. Но не прошло и нескольких минут, как его будто бы подменили. Тело повиновалось словно и не мозговым или волевым импульсам, а невидимой другим карте Зоны. Карлос чувствовал тепло и делал шаг, избегая прохладных секторов и тех, от которых тянуло могильной сыростью. Логически он не смог бы объяснить этого, поскольку на самом деле земля не была где-то более теплой, или более холодной. Неслышной тенью вслед за ним следовала Лиза.
Уже совсем скоро дорога свернула в выгоревший подлесок. Жуткое зрелище предстало взору сталкера. Голые остовы деревьев служили здесь своеобразным памятником былому буйству красок. Чахлые ели, и осинки с яростно сражающиеся за жизнь последними зелеными листочками особенно ярко иллюстрировали эту мысль. Карлос не успел додумать, как нога его по колено ушла в мягкий мох. Он чудом не угодил в омут, скрывающийся у самой кромки болота.
— Что за? — прорычал он сквозь зубы.
— Держать строй! — рявкнул идущий впереди Кобра.
Тухлая вода хлюпала в ботинке, выданный «свободовцами» комбез очень скоро слился с окружающей средой, напитавшись болотной грязи и тины, но Карлос не отставал. Он чувствовал на себе удивленные взгляды обитателей этого проклятого места, многие из них готовились к атаке.
— Ангидрит твою перекись марганца, бюрреры! — крикнул Кофеин.
— Какого…
— Не стрелять! — вырвалось из груди сталкера, но его никто не слышал. Его крик задохнулся в грохоте автоматных очередей. На агрессию Зона ответила сторицей. Бюрреры, да ни какие-то там, а болотные навалились плотной массой, давя сознания людей, и отводя от себя хлесткий свинцовый град пуль.
Карлос не помнил себя от охватившего его отчаянья. Он и сам не понял, что именно произошло, но в какой-то момент окружающая действительность стала для него вязким кисельным маревом, в котором он барахтался, точно рыба, выброшенная на берег.