| Thither they came, after a pleasant voyage, on a fair day of the Trade Wind, and saw the reef with the surf breaking, and Motuiti with its palms, and the schooner riding within- side, and the white houses of the town low down along the shore among green trees, and overhead the mountains and the clouds of Tahiti, the wise island. | Путешествие было приятным, и с попутным пассатом они прибыли на место в солнечный день и увидели риф, о который разбивался прибой, и Мотуити с его высокими пальмами, и шхуну, скользившую вдоль берега, и белые дома города, раскинувшегося у самого моря под сенью зеленых деревьев, а за ним - высокие горы и облака Таити - острова мудрецов. |
| It was judged the most wise to hire a house, which they did accordingly, opposite the British Consul's, to make a great parade of money, and themselves conspicuous with carriages and horses. | Обсудив, порешили, что разумнее всего арендовать дом. Так они и сделали и поселились напротив английского консульства, чтобы сразу щегольнуть деньгами и привлечь к себе внимание своими лошадьми и экипажами. |
| This it was very easy to do, so long as they had the bottle in their possession; for Kokua was more bold than Keawe, and whenever she had a mind, called on the imp for twenty or a hundred dollars. | Все это давалось им легче легкого: ведь у них была бутылка, а Кокуа оказалась куда храбрее Кэаве и по любому поводу требовала от черта то двадцать долларов, а то и сто. |
| At this rate they soon grew to be remarked in the town; and the strangers from Hawaii, their riding and their driving, the fine holokus and the rich lace of Kokua, became the matter of much talk. | Так они очень быстро сделались известными всему городу, и об этих приезжих гавайцах, об их верховых лошадях и экипажах, о нарядных туалетах и дорогих украшениях Кокуа шло множество толков. |
| They got on well after the first with the Tahitian language, which is indeed like to the Hawaiian, with a change of certain letters; and as soon as they had any freedom of speech, began to push the bottle. | Они довольно быстро освоились с таитянским языком, ибо он, в сущности, очень похож на гавайский и отличается лишь немногими звуками, а научившись им владеть, тут же принялись предлагать людям свою бутылку. |
| You are to consider it was not an easy subject to introduce; it was not easy to persuade people you were in earnest, when you offered so sell them for four centimes the spring of health and riches inexhaustible. | Ну, вы, конечно, понимаете, что даже приступиться к такому делу не очень-то просто; не очень-то просто убедить людей, что вы всерьез готовы продать им за четыре сантима источник юношеского здоровья и неиссякаемого богатства. |
| It was necessary besides to explain the dangers of the bottle; and either people disbelieved the whole thing and laughed or they thought the more of the darker part, became overcast with gravity, and drew away from Keawe and Kokua, as from persons who had dealings with the devil. | Приходилось при этом говорить и об опасностях, таящихся в бутылке, после чего люди либо вовсе переставали им верить и только смеялись, либо пугались такой темной сделки, мрачнели и угрюмо спешили прочь от этих Кэаве и Кокуа, связавшихся с Сатаной. |
| So far from gaining ground, these two began to find they were avoided in the town; the children ran away from them screaming, a thing intolerable to Kokua; Catholics crossed themselves as they went by; and all persons began with one accord to disengage themselves from their advances. | И вот, нисколько не преуспев в своих замыслах, супруги стали замечать, что в городе их сторонятся. Дети, завидя их, с визгом бросались врассыпную - а для Кокуа это было прямо как нож острый, - католики при встрече осеняли себя крестным знамением, и мало-помалу все, точно сговорившись, стали их избегать. |
| Depression fell upon their spirits. | Они пали духом. |
| They would sit at night in their new house, after a day's weariness, and not exchange one word, or the silence would be broken by Kokua bursting suddenly into sobs. | Проведя унылый день в тоске, они сидели ночью без сна в своем новом доме и не обменивались ни единым словом; лишь рыдания Кокуа порой внезапно нарушали тишину. |
| Sometimes they would pray together; sometimes they would have the bottle out upon the floor, and sit all evening watching how the shadow hovered in the midst. | Иногда они принимались молиться богу; иногда, достав бутылку, ставили ее на пол и целый вечер сидели так, глядя, как трепещет внутри нее бесформенная тень. |
| At such times they would be afraid to go to rest. It was long ere slumber came to them, and if either dozed off, it would be to wake and find the other silently weeping in the dark, or perhaps, to wake alone, the other having fled from the house and the neighbourhood of that bottle, to pace under the bananas in the little garden, or to wander on the beach by moonlight. | В такие минуты страх мешал им лечь в постель, и сон долго не смыкал их глаз, а если случалось, что один из них и задремлет, то, пробудившись, он слышал приглушенный плач, доносившийся из темноты, или же замечал, что остался в одиночестве, ибо каждый из них стремился убежать из дома, подальше от бутылки, предпочитая побродить под бананами в своем маленьком садике или прогуляться по берегу моря при свете луны.
|