У противоположной стены ютился обеденный стол, сколоченный не слишком умелым плотником – ножки разной толщины и даже длины, ошкурен плохо – того и гляди занозу заработаешь. На столе одна тарелка, кружка и плетеная корзинка. Чуть поодаль от стола к стене были прибиты такие же кривые и косые полки с посудой.
Взгляд девочки задержался на посуде.
Чего там только не было: кружки, тарелки, чашки, плошки самых разных форм, цветов и размеров! Простые деревянные чаши соседствовали с изящными фарфоровыми тарелками. Рядом с грубыми глиняными горшками стояли воздушные бокалы из хрусталя. Сперва Арика подумала, что владелец всего этого добра коллекционирует посуду, но вся утварь была грязная и пыльная, со следами жира и сажи. На многих столовых приборах красовались трещины и выщербины.
Тут Арика обратила внимание, что и вся пещера выглядит жутко неряшливо. Кучи грязи, копоть на стенах и потолке, толстый слой пыли повсюду. То здесь, то там валялись разные вещи: где башмак, где тряпица, а в одном углу так и вовсе высилась свалка из всего подряд.
Девочка, волоча уже ставший ненавистным камень, подковыляла к этой куче хлама.
Раз в год, по весне, в деревню Арики приезжал бродячий старьевщик. Дети всегда с криками сопровождали его скрипучий фургон, который тянул подслеповатый конь. Каждому не терпелось заглянуть внутрь таинственной повозки. Арика, конечно же, не была исключением. Старьевщик доезжал до центральной площади, там распрягал лошадь и выбирал из толпы ребятишек тех, кто будет помогать ему вести торговлю следующие несколько дней.
Однажды повезло и Арике. За работу старьевщик давал каждому по мешочку сладостей, но куда больше, нежели награде, девочка обрадовалась возможности заглянуть в этот загадочный фургон. И она не разочаровалась.
Внутри скрывалось множество интересных вещиц, которые старьевщик почему-то не выставлял на продажу.
Чего там только не было!
Посуда, столовые приборы, украшения, цветные ткани, наряды, такие чудные, что не каждый согласится надеть. Целая полка была занята книгами. Арике особенно понравилась большая, с изображением гигантского дерева на обложке. Внутри тоже были картинки, но уже не такие красивые. А в одном углу стояла странная машина с торчащей из нее огромной раковиной. Старьевщик сказал, что эта машина может воспроизводить звуки и даже музыку, но у него не было к ней каких-то штук, которые эти звуки хранят.
В пещере Ютула различных вещей хранилось никак не меньше, чем в фургоне старьевщика. Только если бродячий торговец за своим хозяйством ухаживал – чистил, чинил, счищал потрескавшуюся краску и наносил новую – то Ютул оставлял вещи умирать.
Одежда – рваная и истлевшая; книги, занимавшие целый шкаф – разорванные, без части страниц, а некоторые – вообще с обугленными в огне корешками; столовые приборы – ржавые и гнутые. Арика даже нашла небольшой меч. Но он был таким старым, что его деревянная рукоятка превратилась в труху, а лезвие намертво приржавело к ножнам. Девочка разочарованно выронила бесполезное оружие. Сундук без дна, тем не менее, хранил внутри несколько блестящих кубков, а в ларце с оторванной крышкой лежал мешочек с монетами.
Тут в животе у Арики заурчало так громко, что по пещере прокатилось эхо. Только тогда она поняла, насколько проголодалась. Еще бы – последний раз она ела прошлым утром!
Арика добралась до полок с посудой и принялась искать пищу. Улов оказался бедноватым: в одном кувшине – немного воды, а в плетеной корзинке на столе – горсть сухарей. Для такого голодного ребенка – совсем немного.
Сухари исчезли буквально за несколько мгновений. Для верности девочка перевернула корзинку, высыпала крошки себе в ладонь, а съев и их, облизнула палец и собрала те немногие, что просыпались на стол. Затем она выпила половину воды, на всякий случай оставив чуть-чуть на потом.
Как странно…
Вчера вода ее едва не убила, а теперь Арика берегла каждую каплю. Только тут девочка вспомнила про своего неожиданного спасителя – странного зверя, похожего то ли на собаку, то ли на ежа без колючек. Но удивительнее всего было то, что этот зверь говорил! Не лаял или рычал, а произносил вполне понятные человеческие слова.