Следующий формовыстрел вынес яйцо в совсем уж невероятную конструкцию, напоминавшую сросток песочных часов. Граней у неё было уже двадцать восемь.
– А это что за чудо? – почесал затылок Прохор, пытаясь вспомнить название многогранника. – Что-то близкое к большому икосододекаэдру… какой-то эйлерид. Красивый какой! Такие друзьям дарить можно.
Под окном послышался клаксон автомобиля, Прохор опомнился и влез под душ.
Юстина вошла в гостиную, когда он вытирал мокрые волосы полотенцем.
Несколько мгновений она рассматривала путешественника, сведя брови, будто не видела несколько лет и теперь сравнивала, тот ли это человек.
Прохор невольно встал по стойке «смирно».
– Прибыл из увольнения, мой генерал! Происшествий и противоправных действий не случилось.
По губам девушки проскользнула улыбка, она обняла вернувшегося из похода математика, чмокнула в щёку.
– Почему всё-таки не позвонил?
– Да я… это…
– В другой раз не отпущу. – Юстина стремительно прошествовала в ванную, послышался плеск воды.
Он поставил эргион на стол, сел на диван.
Юстина вышла в домашнем халате, смыв с губ помаду, но не потеряв при этом ни грана естественной прелести.
– Ел?
– Ждал тебя.
– Сейчас всё приготовлю. – Она двинулась на кухню.
– Подожди, сядь. – Он хлопнул ладонью по сиденью дивана рядом с собой.
Юстина надломила бровь, колеблясь, но послушалась.
– Что-то случилось?
– Случилось.
Глаза женщины стали тревожными.
– Рассказывай.
– Сначала покажу.
Прохор взял эргион, направил на вазу с цветами, но передумал.
– У тебя нет ненужного тюбика с помадой?
– Ненужных вещей не держу, есть использованный не до конца.
– Тащи.
Она принесла тюбик.
Он поставил тюбик на торец. Направил эргион на кругленький перламутровый цилиндрик.
Воздух протёк струйкой.
Тюбик превратился в круглый бело-розовый диск, а помада в нём – в красный конус высотой в три сантиметра.
Глаза Юстины стали круглыми.
– ДД учил вас делать фокусы?
– Что-то вроде того. Теперь слушай. – Прохор в подробностях рассказал любимой историю встреч с Дмитрием Дмитриевичем.
Она, поглядывая на блюдо с пирамидкой, молчала, и понять, какие у неё в голове бродят мысли, было невозможно.
– После чего мы и вернулись, – закончил он.
Юстина встала, внимательно оглядела бывшую помаду, потрогала пирамидку пальцем, понюхала.
– Пахнет помадой…
– Разумеется, качества объекта не изменяются, за редким исключением. Произошла формотрансформация, опускание формы объекта к началу его реального формоспектра.
– Теперь он таким и останется?
– Нет, у него должно быть несколько резонансных узлов. Посмотрим.
Прохор снова навёл эргион на «блюдо».
Через секунду диск превратился в квадрат, а конус – в широкую пирамидку.
– Дальше к началу спектра он начнёт разваливаться, пойдём в обратную сторону.
Струение воздуха коснулось квадрата и пирамидки.
Квадрат превратился в диск, пирамидка в конус.
– Мы вернулись в прежнее состояние. Идём дальше.
Диск стал кубом, конус не изменился.
– Как ты это делаешь? – низким голосом спросила Юстина.
– Ты тоже сможешь, буду очень рад, если ты поедешь с нами тренироваться.
Следующий шаг по оси формообразования превратил куб в многогранник, а конус в кубик.
Затем количество граней у обоих составляющих тюбика стало увеличиваться, многогранник приблизился по форме к шару, а сама помада превратилась в кристаллик.
Прохор выдохся.
– Ничего себе, какой широкий спектр у этой штуковины! Надо будет спросить у ДД, почему тюбик не меняется.
– Меняется.
– Сохраняя форму, очень своеобразно. Может, потому что он представляет собой слишком простую фигуру?
– Ты меня заинтриговал.
– Понравилось?
– Пожалуй, я поеду с вами, только дам своим на завтра кое-какие распоряжения.
– Хочешь, ещё поэкспериментируем.
– Это не игрушка. Сейчас будем обедать.
Юстина поднялась, собираясь пойти на кухню, отщёлкнула на шею из клипсы ларинг мобильного айкома. Но Прохор обнял её за колени, прижался лицом к бедру. Она замерла (он взмолился в душе: не отталкивай!), взъерошила его волосы, он поднял лицо вверх, увидел призывное сияние в глазах любимой женщины и, уже не в силах сдерживаться, подхватил её на руки…
Обедали на полчаса позже, чем рассчитывали.
Юстина приготовила чахохбили, пользуясь услугами кухонного комбайна «Рязаночка», позволила по рюмке хорошего грузинского вина «Саперави», и обед удался на славу.
Потом у Прохора начали слипаться глаза, Юстина заметила это и уложила его в постель.
– Спи, я сбегу на часок и вернусь. Потом всё обсудим.
Он закрыл глаза, чувствуя блаженную расслабленность, пробормотал:
– Я тебя люблю…
– Я тебя тоже почему-то, – донеслось откуда-то.
И он провалился в сон, на этот раз – глубокий и без сновидений.
Юстина приехала в шесть и тут же разбудила милого, ни разу не сменившего позу. А следом за ней заявился Саблин, энергичный и деловой, как и Юстина.
– Рад видеть вас, ребята! Покормите гостя? Во рту маковой росинки не было с утра, замотался по разным учреждениям и питался только зимним воздухом.
– Сейчас будет ужин, – пообещала Юстина, скрываясь на кухне.
– Как ты? – глянул Данимир на друга.
– Проспал три часа, как после соревнований по лыжным гонкам.
– Надо же, в самолёте спал и дома спишь, сурок несчастный.
– Сурок, но счастливый.
– Тогда ладно. Юстеньке рассказал, чем мы занимались у ДД?
– Не только рассказал, но и кое-что показал. – Прохор провёл Данимира в гостиную. – Узнаёшь это яйцо?
Саблин внимательно оглядел стоящее на столе многогранное яйцо из мутно-розоватого материала с красными прожилками на более остром верхнем торце.
– Почти Фаберже.
– Не угадал. Это тюбик помады.
Саблин присвистнул.
– Ничего себе фиговина с морковиной! Никогда бы не догадался.
– Я пытался реализовать весь Ф-спектр тюбика, раз тридцать трансформировал, а он почти всё время такой, если не считать первоначальных форм, где он был тетраэдром, кубом и диском.
– Понял, в чём дело?
– ДД говорил, что каждый объект имеет спектр форм, не изменяющих его внутренних качеств и преобладающих функций, то есть ту форму и качества, ради которых он и был создан. Чашка может сохранять самое главное – объём, куда можно наливать жидкости, поэтому её спектр невелик: цилиндр, куб, полусфера. То же самое касается мяча, зубочистки, ручки, получится тот же небольшой набор форм. Вот и тюбик – совсем простой объект в этом плане. Что он собой представляет?
– Цилиндрик… и в нём колбаска помады.
– И всё! Цилиндрик может изменяться в том же узком диапазоне ёмкостей, что и чашка, помаде же вообще всё равно, какую форму она принимает.
– Простота и совершенство в одном флаконе.
– При чём тут совершенство?
– Каждый раз форма объекта близка к идеалу. Видишь, какой формы получился многогранник? Произведение искусства.
– Ну, если посмотреть под этим углом… а ты ничего не трансформировал?
Саблин смущённо почесал затылок.
– Побаловался с ножом, мне его ещё дед подарил в детстве – охотничий, самодельный.
– Не интригуй.
– Ничего, в общем-то, особенного не произошло, к началу спектра он превратился в нечто похожее на длинную обоюдоострую рапиру. А я хотел получить такой, какой мы видели у Дмитрия Дмитриевича.
– Форма?
– Если в разрезе – узкий ромбик.
– Я думал, будет квант формы – тетраэдр.
– Я сам так подумал.
– Ты взял его с собой?
– Оставил дома.
– Что было потом?
– В конце концов он превратился в… – Данимир поискал сравнение. – Украинский трезубец видел?
– На их знамёнах.