========== bad romance ==========
thirty seconds to mars — love is madness (feat halsey)
Пак Чимин — образцово-показательный сын, студент, в конце концов, наследник.
Он живет по четко заданной траектории, потому что ему нравится порядок во всем… буквально. Книги на полке по алфавиту? Это для детского сада. Чимин шагнул дальше — джинсы подвернуты ровно на два сантиметра, шнуровка на ботинках всегда двойным узлом, ручки кружек в кухонном шкафу смотрят на север и по цветовой гамме rgb, на каждый день недели свой цвет одежды и это всегда монохром. В общем, никто из друзей даже под сомнение поставить не смеет, когда он перед двадцать первым днем рождения заявляет:
— Я выбрал себе соулмейта.
У такого, как Пак Чимин, не могло быть иначе. Рандом, судьба, высшие силы? Чимин ещё при рождении всех поставил в коленно-локтевую, потому что таким априори никакие законы не писаны. Тем более законы природы, которые насильно спаривали одну человеческую особь с другой, игнорируя сексуальные предпочтения, социальные статусы, возраст и даже, блять, пол. Но! Речь-то шла о Пак Чимине, который образцово-показательный сын, студент и, в конце-то концов, наследник. Он не мог позволить судьбе решать за него, тем более, что по одному ему известному жизненному плану соулмейтом была подруга детства Чхве Миран — единственная девушка, которую Чимин мог выносить рядом с собой. Окей, ладно, единственная девушка, которая могла выносить Чимина рядом с собой.
— Полагаю, поздравительную открытку слать на адрес Миран? — цокает Тэхён. Он своим соулмейтом обзавелся только пару месяцев назад, и, если Ким вынужден повиноваться судьбе, то Чимин — Тэхён уверен в этом — подчинит судьбу своим планам. Не силой воли, так подкупом. Даром, что ли, сплетничают, что система оповещения прочно увязла во взятках, а у семьи Пак денег достаточно, чтобы их единственный сын хоть целый конкурс на такое вакантное место организовал.
Одного Тэхён не знает — что отец Чимина максимально консервативный и упертый баран, отказавшийся помогать сыну в его планах, но Чимин и без денег уверен в своей совместимости с Миран. Она кофейные кружки правильно научилась ставить аж с четвертого раза и не плакала, когда он её перед первым сексом к гинекологу повел, а вот Джису с экономического на йух его за такое послала. В общем, Чхве Миран идеальная девушка для Чимина, и это ясно как день, без всяких взяток.
Служба оповещения СОУЛ:
«Согласно закону и кодексу о соулмейтах Пак Чимину, достигшему двадцати одного года, была подобрана пара в соответствии со всеми анализами, психологическими данными и природой.
Пак Чимин обязан связаться со своей парой в течение двух недель, в течение четырех месяцев установить тесный контакт и подать заявление на узаконивание союза, а также предоставить фотоотчет о месте совместного проживания. В прикрепленном файле находится вся необходимая информация о соулмейте. Татуировка тотема пары проявится на теле в течение получаса после получения данного сообщения.
Служба оповещения СОУЛ желает Вам удачи!»
Чимин чувствует, как у него пальцы мелко дрожат, скрючиваются, не могут несчастный файл открыть. Он минут пять тратит на уговоры самого себя, что нового он там ничего не прочитает, всё ведь уже давно знает о Миран. Чемодан с вещами для переезда в новую квартиру, подобранную специально для них, стоит в коридоре — ждет. Пак делает глубокий вдох и на шумном выдохе открывает файл.
— Мин Йесо, — сухими губами шевелит Чимин, — двадцать лет, студентка Сеульского университета, факультет лингвистики, тотем — кошка.
Чимин ещё раз перечитывает файл, потом снова и снова. Всё силится буквы сложить в давно заученное и привычное: «Чхве Миран, двадцать лет, студентка Сеульского университета, факультет экономики, тотем — мышь-полевка». Телефон летит в сторону, а Чимин в ванную, игнорируя хрустящий звук ломающегося смартфона. Футболку почти сдирает с себя и начинает вертеться вокруг зеркала, боясь обнаружить на себе не-мышь. Кошка всплывает на ребрах, больно прожигая кожу. Она прогибается в спине, потягивается и когтями впивается прямо в чиминово ребро, жмурясь довольной мордой.
Точно не мышь-полевка, даже на крысу не смахивает.
Пак Чимин живет по четко заданной траектории, потому что ему нравится порядок во всем… буквально. Именно поэтому первое, что он делает — это едет в тату-салон, перебивает животное надписью «nevermind» самым жирным шрифтом, какой только был возможен, а уже после направляется в банк, чтобы опустошить весь свой трастовый фонд и исправить эту тупую ошибку природы. Он костьми ляжет, но никогда не станет второй половиной самой грубой, вульгарной, радикально настроенной лесбиянки университета — Мин Йесо.
Пак Чимин — образцово-показательный сын, студент, наследник и самая конченная мразь, когда что-то рушит его планы.
***
К концу недели Чимин понимает, что жизнь не просто не идет по плану — она ломается. В системе подбора соулмейтов его разворачивают со словами «Поговорите с отцом, Чимин-ши». Отец встречает его с каменным лицом и ещё более каменным и несгибаемым: «Это судьба, Чимин-а», а потом следует абсурдное и ни в какие ворота не лезущее:
— Не подчинишься — лишу наследства. Отсюда следует, что у тебя всего два варианта. Вариант первый: смириться и найти общий язык со своей парой. Вариант второй: оказаться на улице с учебным кредитом, арендой квартиры и пустыми карманами. И поверь, на улице никто не будет ставить твои кружки ручками на север, потому что там и кружек-то нет.
В понедельник Чимин пьет кофе из зеленой кружки, вспоминая, что одно древнее племя то ли индейцев, то ли инков, то ли ещё каких-то вудуистов раньше окрашивало зеленым цветом своих воинов перед схваткой, дабы те лучше сливались с природой и могли незаметнее напасть на врагов. Чимин, может, и не раскрашивает себя зеленым, но вдруг кофе из зеленой кружки поможет ему мимикрировать под нормального студента в серой кофте, серых брюках, серых ботинках, с серыми часами на запястье, серым чехлом на телефоне и серым, от несправедливости мира, лицом?
Ну да, ну да.
Йесо он находит только на большом перерыве и не в столовой, где сейчас максимальная концентрация студентов, а на одном из диванчиков в большом холле. Бесит ли это Чимина? Да. Возможно ли выбесить его ещё больше? Однозначно. Например, кислотно-розовым топом, который открывает далеко не тонкую полоску живота, и ультра-короткой юбкой — видимо, её девушка носит ещё со средней школы, судя по длине. Ноги свисают с подлокотника, а каблуки скрипуче цепляют пол набойками — раздражает так, что у него скулы сводит.
Минут пять у Чимина уходит на то, чтобы подавить в себе порыв развернуться и уйти… на улицу, например, где нет его любимых кружек. Ещё пять он тратит на уговоры не смотреть на синюю кляксу от чернил, что расплывалась блестящим пятном на внутренней стороне запястья Йесо. В висках так и долбится: сотри, сотри, сотри до кости, чтобы запомнила навсегда, как это некрасиво.
— Йесо.
Ноль реакции.
— Йесо, — чуть громче.
Снова ноль реакции и только долбаный скрип каблуков о мраморную плитку в холле. Чтоб она на этих каблуках тут себе ноги переломала и шею желательно тоже.
— Йесо, — вкладывает как можно больше децибелов, борясь между желанием схватить её за шкирку и отвращением от необходимости прикасаться к ней. К той, кто даже чернильное пятно не в состоянии оттереть, не говоря уже о вызывающей одежде, явном отсутствии какого-либо этикета и о ебучих каблуках.
С-с-с-к-к-р-р-р-щ-щ-щь.
По ушам будто бульдозер проезжает, ломая хрящи и взрывая перепонки, Йесо вскидывается с места, выдергивая наушники и оказываясь почти на голову выше Чимина. И вот, когда кажется, что дальше падать в яму ненависти уже некуда — она пробивает дно.
— Чего? — сразу хмурясь, будто на всякий случай, будто знает, что там где Чимин — ничего хорошего ждать не приходится.
— Я… — голос предает, горло сушит. — Мы… Короче, я не в восторге от слова «совсем», но вот, — и протягивает ей телефон, где раскрыто сообщение от службы оповещения.