Не телефонный.
Прислушиваюсь.
Опять раздаётся громкий и мерзкий «дзынь».
— Арина, — зову девчонку. Слышит она или нет? Ждёт кого.
А может, свои?
Сердце ёкает и тотчас в груди неприятно холодит.
Звонок требует хозяев, да так настойчиво, что плетусь по коридору, попутно заглядывая в комнаты, какие попадаются, на предмет интересного, пока не оказываюсь в торговой лавке. ГГГШ 5M1NiAzu Иду через зал, уже видя через окно — мужчину и женщину. Одеты по-деловому, точнее офисному.
Крупная женщина в сером костюме с юбкой ниже колена под плащ и с сумкой. Чуть выше среднего роста. Грязно-русые волосы по плечи. Макияжа минимум, но он всё равно делу и телу не поможет. Грубовата и массивна.
Мужик — в чёрном брючном костюме, под строгую куртку и с портфелем.
Вровень с напарницей. Тёмные волосы аккуратно подстрижены, зачёс на сторону почти не скрывает залысины. Тонкие черты лица, очки…
Кровь из носа, парочка из органов опеки.
Сбежать что ли?
Не получится…
Они меня уже заметили.
Какие расторопные и глазастые…
Да, работа такая.
Нехотя отворяю дверь, изображая всем видом спокойствие.
Немая сцена. Они с удивлением таращатся на меня. Я ровно на них.
— Утро доброе, — скучающе и слегка удивлённо. Кто-то же должен первым отмереть.
— Здравствуйте, — учтива немолодая женщина.
— Здравствуйте, — формальное от мужика.
Тётка обменивается растерянным взглядом со своим напарником.
— Мы из отдела опеки и попечительства.
Как бы невзначай оборачиваюсь, хотя на деле реагирую на едва слышные шаги. Мимолетно вижу Арину с полотенцем на голове. Она, как испуганный заяц, лишь нос показывает, и тотчас обратно юркает — за стену, разделяющую зал и магазин.
Равнодушно уставляюсь на парочку. Я весь во внимании…
— Меня зовут Светлана Георгиевна Авдеева, — суёт перед глазами удостоверение личности. — А это, — шаблонный кивок на напарника, — Антон Степанович Ратников.
Мужик чуть дольше возится с документами. Видимо до последнего ждёт, что я отмахнусь. Но я непрошибаем — «без бумажки — ты букашка!»
Только в памяти фиксирую морду второго работника отдела и некоторые данные, чтобы потом пробить у Агапыча, вновь с деланным равнодушием смотрю то на тётку, то на мужика.
— Простите, а вы кто? — с чувством такта у работницы опеки явно тяжело, впрочем, как и со взглядом. Холодный, пронизывающий, колючий. Привыкла с людьми других слоев общаться, где такт и учтивость не воспринимают.
— Я, — чуть запинаюсь. Спешно размышляю, как более правильно представить. — Я — дядя Арины.
— Дядя? — вытаращивается Светлана как-то там… Авдеева.
— Угу, — кивок. — Дмитрий Романович Бессов. Временно за ней приглядываю.
— Опекун? — сощуривается Светлана.
— Если вам так будет угодно, — задумываюсь над сложностью подделать документы в ближайшее время. И понимаю, что это тяжко и накладно.
— Нам об этом никто ничего не говорил, — пробормотал Ратников, вновь обмениваясь с напарницей удивлённым взглядом.
— Проходите, — благосклонно распахиваю дверь шире и киваю в зал. Я должен показать себя хорошим и воспитанным хозяином. Пусть и временным… — Не разговаривать же нам на пороге, — выдавливаю благодушие.
Пара проходит в лавку, а я руку к боку прикладываю, пережидая боль. Закрыв дверь, торопливо шагаю за прилавок на тот случай, если рана начнёт кровоточить и чтобы глазастые работники отдела… этого не заметили.
— Исмаил Иосифович загремел в больницу, — начинаю непринуждённо, но без лишней угодливости и желания показаться милым. — Думаю, вы уже в курсе.
— Да-да, — задумчиво кивает Светлана. — Поэтому мы пришли к Арине.
— Зачем? — изображаю искреннее недоумение. — Исмаил позвонил, попросил меня пару недель присмотреть за племяшкой. Пока сам лечится.
Недоумение на лицах Авдеевой и Ратникова смягчается, но полностью не спадает:
— К сожалению, — без вины, но с завидным упрямством и явным намерением осадить, — нас никто не предупредил о вас.
— А я тут причём? — хмурюсь.
— В такой щекотливой и спорной ситуации было бы уместно, — колюче поясняет Светлана, уже не скрывая недружелюбия. Полагаю, в парочке, яйца именно у этой особы. — Не могли бы вы показать документы? — Авдеева пристально на меня смотрит, словно знает, что документов нет, и я их не покажу. — На опекунство или попечительство. Или нотариально заверенную копию, — выдавливает ядовитую улыбку.
Твою мать! Вот же приставучая стерва!