— И вы готовы… — явно не находя верных слов, чуть ведёт головой Арина, — чтобы помочь совершенно незнакомой девушке?
— Я же сказал, ты мне не чужая…
— Я вас умоляю, — строго одёргивает Арина. — Я вам чужая! Мои проблемы… не ваши. Зато вы с лёгкостью готовы рисковать? Почему? — и так сморит, аж пронизывает желанием понять.
Вот что сказать? Как обмануть, не обманывая? Как убедить, при этом не выдав правды, но сказав правду?
— Не люблю, когда не по-людски, да к тому же… раз уж я взялся тебя спасти раз, тут по накатанной идёт.
— Я могу освободить вас от этой нелепой повинности.
— А я не могу. Я всегда держу слово, а если не сдержал, значит исчерпал все возможности…
— Но вы же устранитель, — безобидная колкость.
Киваю, но, чуть помедлив, роняю:
— Но и они не бессмертны…
Повисает пауза. И впервые молчание меня раздражает. Слишком громко звучит… А я курить хочу. Быстрее вопрос разрулить, проверить рану на боку — сук*, такая, болит и тянет. И трахаться хочу. Не обязательно в этой последовательности, но жуткий коктейль разнооперного в данный момент пересекается в одной точке «невозможно желаемого и охрено-необходимого!!!»
— А теперь шуруй одеваться — школа ждёт, — распоряжаюсь ровно, нарушая депрессивное залипание на том, что не могу заполучить сию секунду.
— А вдруг они туда наведаются?
— Вот именно. Если мегера и чмарь припрутся, а тебя не окажется, это выльется крупными неприятностями и вызовет массу навязчивого внимания. Нам же этого не нужно? — так как девчонка не шевелится, мелькает мысль, что я давлю, а Арина хоть и послушная девушка, но тотального контроля и надзора не приемлет. Ей свобода выбора нужна. И даже если собираюсь полностью подчинить и завладеть её доверием, я обязан максимально отпустить вожжи. По крайней мере, делать вид, что каждое решение и действие мелкой — её личный, сугубо персональный выбор. Ни капли давления, если только лёгкие предложения и подсказки. При этом полностью владеть ситуацией. То есть — управлять, не управляя.
— Даже если Вы не согласитесь с каким-либо из предложенных мной вариантов, никто не отменяет жизни. Ты молодая, у тебя учёба, скоро экзамены, поступление. Если запнёшься сейчас и упустишь шанс — потом будет гораздо сложнее догонять и законопачивать пробелы.
— Вы? — изящные брови прыгают на лоб.
Напрягаю память, из какого контекста выдрала местоимение…
— Вы сказали: «Если Вы не согласитесь…».
— А, — киваю понятливо, — конечно, ты и дед. Ты же сказала, что без его согласия «ни-ни» на авантюры. Значит, поговорим с ним.
— Поедем к нему? — вытаращивается Арина.
— Гора не может, значит мы к горе, — поясняю для особо одарённых.
Арина несколько секунд смотрит на меня с недоверием, а потом вспыхивает такой радостью, что зависаю на искренних чувствах, которые пронизывают, точно солнечный свет, убогую тёмную коморку.
И я бессовестно этим питаюсь. Энергетический вампир. Взгляд с лучистой улыбки переползает на шею, где ритмично жилка пульсирует, неудержимо стекает на грудь, яростно вздымающуюся под рубашкой.
Смаргиваю маниакальное наваждение, понимая, что вот-вот реально покажу своё низменное желание и шокирую бедную мелкую, к которой, по сути, не имею каких-либо сексуальных подвижек. Я же не педофил, мать его за ногу! Или он? Впериваю хмурый взгляд на улыбающееся личико… И чётко осознаю, что пиз* мне. Какой-то странный и неизлечимый.
Ну уж не бывать такому, чтобы Бес от улыбки Ангела о сути своей забыл! Не управлять Невинности Пороком! Я взрослый мужик, чёрт возьми. Не задрот, не умеющий своим хозяйством и чувствами управлять. Как хочу, так перехочу. Найду какой-нибудь нелепый недостаток и зацеплюсь за него. На том и выкачу из озабоченности.
— Всё, пора! Ты в школу. Я по делам, — порываюсь отвернуться, но упрямое:
— Может, лучше сразу к деду?
Перестаю быть милым и покладистым:
— Ты — в школу. Я — по делам! — раскладываю по полочкам. — Если ты собираешься со мной спорить, сразу говорю: «Выкинь нахрен из головы эту пустую затею!» А теперь марш одеваться! Хотя бы ко второму уроку успеешь. А после встретимся в больнице, — опережаю следующий вопрос, — у твоего деда!
Арина прикусывает губу и кивает. Уже было выбегает из кухни, как тормозит.
— И всё же, зачем вы это делаете? — через плечо.
Тот самый вопрос, который обязан терзать разумную голову не обделённого интеллектом человека, всё же не даёт покоя девчонке. И хорошо и плохо. Хорошо — я в ней не ошибся, плохо — мне это грозит большим напрягом и вечным контролем, что говорю и делаю.