Элла недовольно поджимает губы и скорбно вздыхает. Немного помешкав, наконец, отвечает:
— Она была моей наставницей. Точнее, она вырастила меня. Я попала в школу-интернат партии Прогресса, когда мне было пять. Мои родители погибли в аварии. В тот же день и проснулись мои сверхспособности. Машина улетела с моста, а я каким-то удивительным образом сумела вылететь в открытое окно прямо во время полета. Я была маленькой, почти не помню, как это произошло.
Мы останавливаемся на светофоре, Элла делает паузу, поворачивается ко мне и грустно улыбается.
— В то время, когда я попала в интернат, Дарья была одной из тройки ведущих сверхов Прогресса. Она была героиней, знаменитостью, кумиром миллионов. Но, помимо этого, она обучала новосвершенных детей. Я ей чем-то приглянулась, и она взяла надо мной опеку, а своих детей она иметь не могла. В общем Банши заменила мне мать.
Загорается зеленый и мы снова трогаемся с места.
— Что случилось потом? — спрашиваю я, видя, как Элла мешкает, будто бы не желает продолжать. Но скорее, ей просто неприятно об этом рассказывать.
— По началу она была строгой, но справедливой, — вздыхает Элла, — но в какой-то момент она стала меняться. Я не знаю, что произошло, но ее строгость пересола в жестокость. Иногда она становилась слишком агрессивной, ее могла вывести из себя любая мелочь. И всю свою злость она сгоняла на мне.
— Она тебя била?
— Это и не только, — горько усмехается она. — Она издевалась. Физические побои еще можно было как-то стерпеть, а вот моральные пытки... Однажды она убила моего щенка у меня на глазах за то, что я нечаянно разбила ее любимую вазу.
— А как же остальные? Неужели этого никто не замечал?
— Конечно, замечали, — тяжело вздыхает Элла, — но предпочитали закрывать глаза или попросту боялись ее гнева. Партия прикрывала ее преступления. Как я уже говорила, Дарья Банши была народной любимицей, героиней. Она участвовала в боевых действиях на востоке во время освобождения Корейской республики от религиозных повстанцев, помогала подавить восстание радикальных капиталистов на западе. Ее послужной список был так велик, что о ней писали книги.
— Как так вышло, что она оказалась в лаборатории партии Света?
— Партия Прогресса не хотела ничего с ней делать и покрывала все, что она творила. Мне нужна была помощь, а они даже не думали помогать. Я пыталась несколько раз сбежать из Эрэснэр, но я была несовершеннолетней, меня быстро находили и возвращали снова к ней. Тогда я обратилась за помощью в партию Света.
— И они пообещали ее убить?
— Не совсем, — усмехается Элла. — Они предложили собрать на нее компромат и обнародовать. Тогда бы Дарью арестовали, а учитывая тяжесть ее преступлений — ее ждала казнь. И тогда, когда бы ее арестовали, я бы осталась без опекуна. Партия Света пообещала, что они все устроят, что заберут меня и я перейду в их партию. Все, что от меня было нужно спровоцировать ее в нужном месте и в нужное время. И я это сделала, а еще дала показания против нее. Вот только все пошло не по плану.
Элла снова усмехается.
— Дарья попыталась сбежать, — отстранённым голосом продолжает она, — но партия Света все же ее поймала. А после мне сообщили, что она мертва. Они просто обманули меня. И даже не стали обнародовать тот компромат, что я для них собрала. Но зато они показали эти данные партии Прогресса. Если бы они всплыли, это бы весьма ударило по репутации партии. Они, конечно же, все замяли, а Дарью Банши объявили героически погибшей во время секретного задания, даже похороны устроили. А я... я осталась не у дел. Соответственно, ни в какую партию Света я уже не вступала, после того как они поступили со мной. Но я искренне полагала, что она действительно мертва.
Какое-то время мы молчим, затем Элла поворачивается ко мне:
— Ну, я тебе все рассказала. Теперь и ты поведай: как так вышло, что у лутума оказались такие сверхспособности? Я бы послушала твою историю.
Я молчу, пытаюсь мысленно соорудить какую-нибудь правдоподобную историю. Но додумать не успеваю, впереди стоит патруль ДПС и парень гаишник машет нам полосатой палкой, указывая на обочину.
— Черт! У меня пэку нет, — говорю я, быстро пытаясь придумать, что делать.
Элла сбавляет скорость, начинает прижиматься к обочине и косится на меня:
— Попробуем выкрутиться, — говорит она, — только не вздумай использовать сверхспособности.
Я не отвечаю. Ага, не вздумай! В рейтинговый лагерь я совсем не собираюсь. И если все выйдет из-под контроля, у меня не останется выбора.
Глава 20
Автоинспектор поправляет фуражку, достает документы и демонстрирует нам корочку в окно. Элла опускает стекло и натягивает на лицо вежливую улыбку:
— Мы что-то нарушили? — спрашивает она.
— Нет, обычная рядовая проверка. Покажите ваш пэку, — и бросив на меня подозрительный взгляд, добавляет: — И пэку вашего пассажира.
— У моего пассажира нет пэку, — спокойно объясняет Элла, протягивая на сканирование гайцу свою руку. — Я везу эго в центр Возрождения партии Прогресса.
Гайец хмуриться и сканирует ее пэку, и вдруг резко меняется в лице.
— Элла Стриж! — радостно восклицает он. — Я вас без серхкостюма и не узнал.
— В повседневной жизни неудобно носить геройский костюм. Скажу по секрету, в нем как в бане — жутко жарко.
Гаец с пониманием усмехается, внезапно отдает Элле честь и говорит:
— Проезжайте, Элла, не смею вас задерживать! — и уже смущенно добавляет: — А автограф можно?
Элла снисходительно кивает и быстро расписывается у него в блокноте.
Я облегчённо выдыхаю, когда она отъезжает от поста.
— Ну вот, — довольная собою говорит Элла, — и закон нарушать не пришлось. Что бы ты без меня делал? — она усмехается и игриво подмигивает мне.
Ну вот, опять флиртует.
Чтобы избежать от нее неудобных вопросов, которыми она наверняка меня закидает, я начинаю громко зевать и ссылаться на усталость, а после притворяюсь спящим.
Спать я, конечно, не собираюсь, но нужно проверить ребят.
Быстро пробегаюсь по подопечным. У всех все в порядке. Вовчик общается с мамой на кухне, Мишаня с дочерью Эллы рубится в какую-то видеоигру в гостиной, Семен спит.
Санька с матерью уже прибыли в квартиру Палыча и обустраиваются. Судя по тому, что они с матерью за пять минут наблюдений не проронили ни слова, неприятный разговор у них уже состоялся. Самого Палыча нигде не видать, видимо, он уже уехал.
Нужно будет с ним завтра обязательно встретиться и побеседовать, прежде чем идти на разговор с Елецким. И будет неплохо, если у нас с Мишаней к этому времени уже будут пэку, и мы сможем занять Башню.
До зубного скрежета надоели эти светляки. Быстрее бы уже начался этап Атаки. Я даже готов помогать Палычу, чтобы помешать им обрести Иммуна, ну или как там у светляков они называются.
После я возвращаюсь в свое тело, но продолжаю прикидываться спящим весь путь. Сам того не замечаю, как начинает клонить в сон, и в итоге я выключаюсь.
— Просыпайся, мы уже в Ростове! — толкает меня Элла в плечо, и я открываю глаза.
— Ну ты и соня, — с укором говорит Элла. — У тебя в роду, наверное, были ленивцы?
— Нет, — усмехаюсь я. — Просто организм еще от наркоты не восстановился. Кстати, а не расскажешь, зачем вы травите лутумов этой дрянью?
Элла хмурит брови и строго отвечает:
— То, что я больше не являюсь членом партии Прогресса, не дает мне право разглашать их секреты. Я подписала контракт и не могу разглашать эту информацию.
— Да ладно тебе, — усмехаюсь я, — расскажи, я никому не скажу.
— Ну что за детский сад, Леонид? — закатывает Элла глаза и неодобрительно качает головой, затем смотрит на монитор навигатора и добавляет: — Скоро будем на месте.
Мы действительно подъезжаем к дому Семена через десять минут. К тому времени на улице уже окончательно темнеет, что нам только на руку. Значит, никто не заметит полетов Эллы над домом.