Значит, эта тварь избежит наказания? Даже несмотря на то, что он не смог увидеть ничего о Семене, он уедет отсюда и его не казнят? Хотя я и не слишком рассчитывал, что Светлицкий передумает его забирать из-за этого. Но меня невероятно злит и возмущает, что они всерьез собрались его увезти, поселить в уютном жилище, баб ему привозить и потакать его мерзким извращениям. Гребаная партия Света!
А что если он еще кого-нибудь убьёт? Или сбежать решит?
Черт, как же мне это все не нравится...
Я больше не сомневаюсь в том, что смерть маньяка не поставит под удар мое существование. Он не мой одержимый, он не мой подопечный. Он просто не может им быть.
Пока Чурикова ведут в камеру, я размышляю.
Все внутри меня буквально горит желанием скорее завершить это чертово задание. Но больше всего мне хочется даже не задание выполнить, а использовать пламенеющий трезубец и сжечь маньячину к чертям собачьим. Он должен умереть в муках, а не жить в уюте, трахаться и жрать человечину.
Так, думай, Леня, думай. Чего же хочет от тебя система?
Я спас Сему, сохранил его секрет. Но надолго ли? Если у партии Света будет Чуриков, они получается, в любой момент могут взять кусок плоти Семки и выяснить что да как. К тому же Светлицкий что-то знает про воинов света и огненный легион. И возможно это еще сильнее ставит под удар Семена.
Еще у меня есть эта идиотская подсказка:
«Свет померк, огонь все сжег,
Спаси то, что ты сберег.
Жаждет враг в мир зло впустить
Должен ты предотвратить».
Может она о Чурикове? Может это он то зло, которое враг жаждет пустить в мир? А враг — это партия Света? Не зря же у них все названия со светом связаны: Светлейший, воин света, и этот даже — Светлицкий, черт бы его побрал.
Тогда мои ощущения и желания сходятся со скрытым заданием. Значит, я просто обязан действовать по зову сердца.
Но прежде чем что-то делать, я решаю активировать новую способность и послушать мысли маньячины. Зачем мне это? Я хочу убедиться, что все делаю правильно и, наверное, добавить мотивации, прежде чем перейти к действию.
Я жду, когда нас оставят наедине.
Чурикова заводят в камеру, там уже лежит одежда и ему велят переодеться. Но он не спешит, в первую очередь прикладывается к ржавому крану, который находится прямо здесь в камере и пьет.
«Чтение мыслей 20 сек. — Активировано».
Читать чужие мысли, это далеко не то же самое, что слушать разговор или думать самому. Это какие-то бессвязные, стремительные обрывки фраз, вопросов, задаваемых самому себе, полуфраз, полуслов. Но если расслабиться и не пытаться анализировать, чрезмерно напрягая собственный мозг, кое-что можно понять и уловить. И из этого потока сознания за двадцать секунд я сумел вычленить ту информацию, которая еще больше убедила меня в правильности моего решения.
Чуриков радуется, как ребенок, что окажется на свободе. Он смеется над партией Света, потому что уверен, что сможет их обвести вокруг пальца. Он лелеет надежду, что в итоге ему удастся сбежать, а после он продолжит убивать.
Вскоре камеру закрывают, но я знаю, что это ненадолго, и смотрители остаются там за дверью. Но что они смогут сделать?
«Пламенеющий трезубец 20 сек. Активировано».
Я прекрасно понимаю, что буду чувствовать то же самое, что и Чуриков. И я не мазохист, мне не нравится боль, как и любому нормальному человеку. Но я начинаю сжигать его медленно, так чтобы он прочувствовал каждым миллиметром кожи ту боль, которую он причинил своим жертвам.
Сначала он даже ничего не замечает, а продолжает переодеваться. Но я уже чувствую тот жар, который медленно охватывает все тело.
Сильнее, еще сильнее. Жар становится вполне ощутим, но боли нет. Чуриков начинает судорожно оглядываться и тяжело дышать.
Сильнее! Жжет, печет, теперь больно. Чуриков перепугано стучит по себе, дергается, орет:
— Помогите!
Еще сильнее!
Он начинает дико орать. Боль и впрямь становится невыносимой. Я терплю, у меня нет выбора, я готов заплатить за то, чтобы эта тварь страдала.
В камеру вбегают надзиратели. Растерянно таращатся на Чурикова. Я не знаю, как он выглядит, наверно краснеет как тот светляк, наверное, кожа на нем так же пузыриться волдырями и лопается.
— Что с тобой? — орет один из надзирателей.
— Я горю! — вопит маньячина, падает на пол, но едва ли это помогает.
Я еще усиливаю жар, заставляю его неистово верещать. Я уже и сам плохо понимаю, что происходит. Боль нестерпимая, а осознание того, что я сам в любой миг могу ее прекратить, слишком соблазнительно.
Но я этого не делаю. Эта мразь должна умереть.
Сквозь крики Чурикова я слышу крики голос Светлицкого:
— Ах ты ж тварь! Изыйди!
Неужели это он мне?
Я больше не жду, я врубаю трезубец на всю мощь.
Боль длится недолго, но кажется, что целую вечность. Она сводит с ума, пронизывает каждую клетку, пульсирует, бьет, жжет. Все, на что я способен в этот миг, неистово желать завершения.
Все заканчивается.
Так резко, что по ощущениям кажется, что я прыгнул из огня в холодную воду. Такое облегчение...
Вокруг тьма, рядом неоновый трезубец тускло освещает пространство. Мне так легко и спокойно, а мысль о том, что Чуриков мертв, что он больше не причинит никому вреда, приносит удовлетворение.
Высвечивается надпись:
«Поздравляю, легионер! Ты выполнил последнее задание второго этапа отбора, как и остальные 32 легионера!»
Я даже не удивляюсь. Я, кажется, все это время и так знал, что мне делать. Я чувствовал, что это единственный верный способ покончить с этим чертовым заданием.
«Внимание! Повышение до звания Имунна получат только тринадцать легионеров. Поспеши отыскать Легата, получи информацию о миссии одним из первых или сгинь в небытие».
«Получена подсказка по поиску Легата: 50867-12-14».
«Награда за выполнение задания: Свободный выбор одержимого».
Глава 17
Та-а-ак! Значит, теперь мне предстоит гонка с другими легионерами. Задача усложняется, но зато она крайне понятна: нужно поднажать, понять, что это за цифры и отыскать Легата в числе первых.
Ясно-понятно.
То, что теперь я самостоятельно могу выбрать одержимого — однозначно круто. Теперь я смогу приглядывать за всеми. Интересно, смогу ли я переключаться между ними, как например, между телеканалами? Если да, то это будет очень замечательно и даже полезно.
А еще меня интересует время. Со временем здесь вообще неясно. Система выкидывает меня то через два дня, а то через несколько месяцев. Такое едва ли меня устраивает.
— Ну, скверная система, — громыхаю я вслух демоническим голосом, — давай уже мне одержимого!
И тут же вспыхивает огненное окно:
«Выбор одержимого:
№ 1
№ 2
№ 3
№ 4
Выйти из одержимого».
Угу, здорово.
Выбираю Семена, потому что переживаю за него больше всего. Пятой точкой чувствую, что ему грозит опасность. Да и способность сопряжения у меня с ним как раз подходящая, для того чтобы искать Легата.
«Выбор принят! Перенос в одержимого № 4. Прежде чем приступить, выберите время и дату».
Ага, вот как все легко разрешилось. Замечательно! Сегодня система меня радует как никогда.
Теперь высвечивается календарь на месяц август, ярким кругом горит третье число. По всей видимости, сегодняшнее. Не без досады отмечаю, что с момента, когда я был в Саньке, прошло два месяца. А когда в Семене, вообще неясно. Но судя по тому, что я еще здесь, с Семеном все в порядке.
Хотя факт, что пока меня нет в одержимом, он может ненароком откинуться, меня изрядно напрягает. Но теперь, конечно, я могу за ними присматривать.
И, разумеется, я выбираю сегодняшнюю дату. Третье августа. Жду.
Тьма рассеивается. Я оказываюсь в привычном месте — в квартире Семена. Уже вечер, он валяется на диване и смотрит голографическое кино. Грохочут динамики, он смотрит фильм, судя по всему, фантастический боевик: накачанный мужик в космическом скафандре стреляет из плазменного бластера по каким-то мелким черным чудовищам. Спецэффекты здесь, честно говоря, так себе.