Когда я возвращаюсь, Мишка уже позавтракал и теперь сидит за компьютером Семена в инфосети. Системник, кстати, Семен уже успел поставить другой.
Мишка читает новости, и я бы, наверное, удивился, увидев, что одинадцатилетка таким интересуется, вот только подопечный ищет информацию о вчерашнем происшествии.
На экране красуется надпись:
«Новосвершенный мальчик пиромант убил родителей и социального работника из партии Света и скрылся с места преступления».
А дальше красуется фото Мишки и статья, где указывается, что его ищет милиция.
Ах вы ж гады! Твари бессердечные! Нет, ну надо же было все выкрутить вот так! Не люди, а скоты какие-то. Выставили пацана убийцей!
Я так зол, что не сразу замечаю, что Мишаня трясется от плача. Даже не представляю, каково ему. Мало того, что родителей потерял, так теперь еще и гадостей про себя начитался.
Не позавидуешь.
В зад такие новости, я решительно закрываю ссылку и выключаю компьютер. Мишаня, поняв, что я вернулся, резко берет себя в руки, украдкой утирает слезы, шмыгает носом, явно стыдится рыдать передо мной.
— Долго ты, — сипло говорит он, резко встает и идет на кухню пить воду.
Я даю ему время успокоиться. Сам же раздумываю о ситуации. Теперь, получается, вообще плохи Мишанины дела. Если раньше я надеялся, что когда получу тело, смогу разрулить ситуацию, то теперь все усложнилось настолько, что даже и не знаю, что думать. Хотя, с другой стороны — не станут же они судить ребенка. К тому же вон, Алиса Лучик рассказывала, как мать убила. Значит, у новых сверхов такое бывает. И раз Алису не посадили, значит и Мишку не посадят. Да и серхспособностей у него пока никаких нет.
Но опять же — ведь будут. И тогда его могут забрать в какую-нибудь закрытую школу для сверхов под патронажем партии Света, а это нам никак нельзя.
Слишком сложно, нужно будет обсудить это на сегодняшнем собрании. Одна голова хорошо, как говорится, а пять — это уже целая интеллектуальная гидра.
— Ты там что-то говорил про сверхспособность, — нерешительно произносит Мишка.
Я машу рукой и указываю пальцем в направление гостиной. Нам нужен новый инструмент для коммуникации, раз у подопечного больше нет пэку.
В гостиной мы находим несколько листов бумаги и карандаш.
Я пишу:
«Да, верно. Нам нужно ее открыть. Но пока не знаю, как. У тебя есть идеи?».
— Нет, — грустно тянет Мишаня и качает головой.
У меня честно говоря тоже с идеями не особо. Легат говорил что-то про стресс и отчаяние, мол, они могут помочь открыть способность. Но такое с Мишане происходило буквально вчера, и ни черта не открылось. Да и подвергать мальца стрессу сейчас как-то не очень хорошо. Есть еще метод Алисы Лучик — она просто сильно захотела вылечить маму и способность открылась. Надо пробовать.
Пишу:
«А есть что-нибудь такое, чего бы тебе хотелось больше всего? Ну, летать, например. Или быть самым сильным?»
Мишка долго не отвечает, думает. Потом наконец говорит:
— Хочу, чтобы мама была жива.
Зараза.
Конечно он хочет именно этого. Так жалко парня, что аж накрывает от злости на этих гребаных светляков. Нет, если я раньше не понимал, почему должен с ними бороться, то теперь у меня есть стопроцентная мотивация. Не хрен было обижать моего подопечного.
Мишке нужно что-то ответить. Но я даже не знаю, что тут отвечать. Вряд ли здесь существует некромантия. Да и мать-нежить, скорее всего, не слишком бы обрадовала Мишаню.
На всякий случай решаю взглянуть на характеристики и информацию о Мишане. Первое, что замечаю, его общесемейный рейт: 12/1. Это, по всей видимости, очень хреново. То, что я читал про статусы и рейтинги, указывает, что Мишка уже практически лутум. Об этом я ему конечно же ему не говорю, парню и так хреново.
Пишу другое:
«Давай попробуем поработать над самым простым: вода, огонь, ветер».
Мишка послушно кивает:
— Давай.
У него конечно свои представления о том, что надо делать. И я не мешаю.
Мишка идет к раковине, набирает стакан воды, ставит на стол и говорит:
— Сейчас попробую воду нагреть, — и выставляет руки перед собой, напрягая их до боли.
— Ладно, не получилось, — деловито говорит он, — теперь попробую заморозить.
Настрой мне его нравится. Но и заморозить воду у него не получается. Затем он пытается сдвинуть с места стакан силой мысли, после — испарить воду и даже превратить в камень.
Мишка весьма настойчив и целый час мы пробуем разные варианты сверхспособностей: пытаемся поднять холодильник, прыгаем со стола, желая взлететь, пробуем воспламенить взглядом бумажку, зажигаем газовую печь и стараемся потушить огонь. После мы выходили на балкон, испытывая способность управлять ветром. Там же на балконе мы пробуем читать мысли прохожих и мысленно ими управлять.
Ничего у нас, к сожалению, не получается, но зато, кажется, я сумел отвлечь Мишаню от печальных мыслей.
А затем вернулся Семен.
«Не ел?» — сразу же пишу я ему на бумажке и тыкаю в лицо.
— Нет, — грустно отвечает он.
Я грожу ему пальцем, а после пишу, чтобы он сварил себе на обед рыбу и овощи. Семен кривит страдальческую мину, но все же идет делать то, что я говорю. Мишане же пишу:
«Тебе нельзя оставлять учебу. Как бы там ни было, нужно продолжать заниматься».
— Можно хоть не сегодня? — спрашивает он.
«Пожалуй, сегодня можно, — отвечаю я, после добавляю: — Отлучусь ненадолго, проверю остальных, а ты присматривай, чтобы Семен не ел что попало».
— Я прослежу, — деловито заявляет Миша.
Я выхожу из одержимого и перехожу к Вовчику. Может он уже один, и теперь я смогу его заставить поехать в Ростове.
Застаю я его далеко не в лучшем месте и не в лучший момент — он сидит на унитазе. Ладно, зайду позже.
Переключаюсь на Саню. Сидит на парах.
Скука смертная. Нет, хорошо, конечно, что у подопечных жизнь идет размеренным чередом и никто не пытается их убить. Но мне что делать? Я ведь откровенно маюсь от скуки. Скорее бы мне уже собственное тело.
От нечего делать я проверяю еще Мишаню — он, к моему удивлению, продолжил попытки открыть сверхспособности. Застал я его у розетки с напряженными протянутыми руками. Видимо, пытается управлять электричеством. Главное, чтобы пальцы в розетку не совал, а так, конечно, молодец.
Сема сидит за компьютером. Ковыряется в какой-то программе, что-то там настраивает, изучает какие-то графики. Видимо, взял работу на дом, и я не мешаю.
Возвращаюсь к Вовчику, в надежде, что он уже не на унитазе. И к счастью оказывается, что нет.
Теперь сидим в каком-то маленьком кабинете, напротив — пожилой мужчина с солидным животом и седыми усами. Взгляд у него жесткий и недовольный, и я буквально чувствую, как Вован сжимается под этим взглядом.
— Андрей Кузьмич, я не уверен, что смогу, это уже перебор, — говорит Вова отрешенным голосом, — вам лучше поручить это кому-нибудь другому.
Ясно. Перед нами босс Вована — Краснодарский бандитский авторитет. Не сказать, что рад встрече, но здесь явно происходит что-то интересное.
— Кому-нибудь другому? — его голос холодный и безразличный, но взгляд при этом становится сердитым и жгучим.
Вовчик молчит, опускает глаза.
— Ты ведь понимаешь, что ты мне должен, Вова? — спокойно спрашивает Кузьмич, так и не дождавшись ответа. — Ты взял мои деньги. Нет, я не сержусь, и на дело они пошли на полезное — мать вылечить. Мать это святое. Но ты эти деньги у меня украл. Знаешь, что я обычно делаю с крысами?
Кузьмич стучит костяшками пальцев по столу, привлекая внимание Вована и заставляя тем самым поднять глаза.
— Да, конечно знаю, Андрей Кузьмич. Я все верну, я отработаю, — со рвением заверяет он.
— Вот именно — что отработаешь! Этого я от тебя и хочу. А ты говоришь: не уверен, не смогу, понимаешь ли. Я ведь пощадил тебя только потому, что ты деньги мои не на шлюх и дерьмо всякое потратил, а на маму. Теперь же придется доказать свою преданность, реанимировать, так сказать, мое доверие. По-другому никак.