Так, ясно, Семы везут на допрос. Значит, и я еду с ним. Чтобы зря не расходовать время, возвращаю ему контроль. Как только это делаю, подопечный облегченно вздыхает. ВидимоЮ рад, что я вернулся.
Ситуация, конечно, едва ли замечательная. И как теперь выкручиваться — совсем непонятно. Но сейчас главное выяснить, где мы.
Так мы едем еще какое-то время, дорога явно не меняется, все так же ощущаются ухабы и кочки. Затем авто начинает сбавлять скорость, а после тормозит. Мешок с головы снимать не спешат. Это конечно хреново— так мне не увидеть, куда мы приехали.
Семена вытаскивают из машины и куда-то ведут. Я, забрав контроль, делаю вид, что спотыкаюсь, и со всего размаху валюсь на спину. В полете дергаю головой так, чтобы слетел мешок. Пока Семен летит, какой-то бедолага из безопасников даже пытается его поймать. Совсем отчаянный.
Семен припечатывает его всем своим весом к земле, приземление получается мягким благодаря этому добровольцу-спасителю. А мешок с головы все же слетает. Бинго!
Первое, что я вижу — небо в пушистых облаках. Сразу же поднимаю голову и кручу ею по сторонам. Вокруг поля, а впереди небольшое кирпичное строение с предупреждающим значком молнией: «не входи убьёт». Явно трансформаторная подстанция. А точнее, скорее всего, вход замаскированный под трансформаторную подстанцию.
— Да чтобы тебя! Какой же ты, твою мать, тяжёлый! — орет тот, кто под нами.
Второй тут же спешит натянуть Семе мешок обратно на глаза, а после они вдвоем помогают ему подняться на ноги.
— Простите, Семен Семенович, но вам с нами нельзя. Ждите здесь, — слышится голос одного из безопасников, слова явно предназначаются отцу Семы.
Только сейчас обращаю внимание на тот факт, что в этой семейке Вернадских уже третье поколение Семенов. То ли традиция, то ли с фантазией туговато.
— Что значит: нельзя?! — в крайнем возмущении вопрошает отец, голос его начинает удаляться, слушать его явно никто не намерен, хоть он продолжает кричать: — Да вы знаете, кто я такой?! Я суперариус Вернадский. Я работаю на Верховного. Я сейчас Светлицкому позвоню и у вас будут большие проблемы!
Знакомая фамилия. Неужели тот самый Светлицкий?
— Конечно, позвоните Светлицкому, он вам все объяснит, — говорит ему кто-то из безопасников.
Та-а-к! Значит, нас разыскивали с подачи Светлицкого? Кто же он такой? Подопечный светляка или такой же, как и я?
Вскоре крики отца Семы остаются позади. Дальше нас куда-то заводят, а после все пространство резко смещается вниз. Едем на лифте.
После выходим и идем, несколько раз поворачиваем по коридору.
Все это важно, я запоминаю каждый поворот. Нам пригодится, когда я буду вытаскивать их отсюда. Слышится какой-то скрежет, затем скрип, один из безопасников с кем-то здоровается. Сему усаживают на стул и снимают мешок с головы.
Я, честно говоря, рассчитывал увидеть этого самого Светлицкого. Но нет, как только глаза привыкают к яркому свету, я вижу перед собой немолодую худощавую женщину в белом медицинском халате. Лицо у нее строгое, неприветливое, хотя она и улыбается, очки в роговой оправе сидят на носу и смотрит она сквозь них на Сему придирчивым изучающим взглядом.
Я осматриваюсь — мы в каком-то кабинете без окон, столы завалены кучей папок. На комнату для допросов помещение не похоже, но позади стоят все те же безопасники, которые обыскивали квартиру.
— Здравствуй, Семен, — говорит женщина холодным властным голосом.
— И вам того же, — киваю я. — Может, представитесь?
— С удовольствием, — улыбается она. — Гофман Вера Марковна. Я главный специалист по работе с опасными новосвершенными и по совместительству начальник этой чудесной лаборатории по изучению сверхлюдей. К слову, секретной лаборатории. И раз ты здесь тебе придется подписать вот этот документ о неразглашении.
Она подвигает ко мне лист бумаги, все это время покоившийся возле нее. Край ее медицинского халата слегка отодвигается, открывает моему взору наплечную кобуру. Очень интересно. Видимо, опасная это работа, быть начальником секретной лаборатории по изучению сверхлюдей.
Брать протянутый мне лист, я не спешу, я вообще делаю вид, что его не замечаю.
— Ясно, — тяну я, — а от меня что вам нужно? Я как бы не сверх.
— Разумеется, ты не сверх, — снисходительно улыбается Вера Марковна. — Но так произошло, что ты зачем-то укрывал опасного новосвершенного. Не хочешь рассказать, как это произошло?
— Честно говоря — нет, — отвечаю я, отпускаю контроль, чтобы не тратить понапрасну время, но стоит мне это сделать, как Семен тут же говорит: — И вообще, не понимаю, почему я должен вам об этом рассказывать? Разве этим не милиция должна заниматься?
Так, Семен знает законы, что может быть на полезно. Поэтому решаю, что будет полезным и ему давать слово.
Вера Марковна недовольно поджимает губы и с нажимом произносит:
— Мы желаем помочь, Семен. Разве тебе нужны проблемы с милицией? Думаю — едва ли. Давай, ты просто расскажешь, как все было, а мы уже разберемся со всеми проблемами сами. Так будет лучше для всех, она делает паузу, затем отводит взгляд и небрежно добавляет: — Ну а если ты несогласен — хорошо, давай вызовем милицию, расскажешь им, как укрывал пироманта, пойдешь как соучастник.
— Миша никого не убивал! — зло отвечает Семен.
Я резко пресекаю и забираю контроль, еще не хватало, чтобы он на эмоциях лишнего наговорил.
Вера Марковна заинтересованно смотрит на Сему.
— Значит, говоришь, не убивал. А кто же тогда это сделал?
Я улыбаюсь ей и намеренно тяну с ответом. Ясно, что эта грымза здесь всем заправляет, теперь еще и угрожать начала. Подвергать опасности Сему я не собираюсь, пока что мне нужно и самому как можно больше узнать о том, что вообще здесь происходит.
— Да не знаю я, — жму я плечами. — Но знаю точно — Миша этого не делал.
— Ладно, хорошо, давай так, — Вера Марковна начинает заметно раздражаться, — расскажи, откуда ты знаешь мальчишку.
— Да ничего, знаете ли, особенного. Мы случайно познакомились. В парке. Он сидел там на скамейке, слезы лил. Жалко мальчишку стало, вот я и решил ему помочь. А о том, что он сверх, я не знал.
— И почему же он плакал? — заинтересованно вскидывает она брови.
— Да ничего такого: проблемы в семье, одноклассники обижают, — жму я плечами.
— И что же произошло затем? Меня интересует, как так вышло, что Михаил оказался в твоей квартире в тот день, когда на тебя напали.
— Да я просто в гости его пригласил, чтобы хоть как-то подбодрить.
— И почему же ты о нем не рассказали отцу после происшествия?
— Да я сам испугался и не понял, что случилось. Вообще подумал, что это у меня способности проснулись.
— А потом? Почему ты не рассказал об этом после? — Вера Марковна начинает говорить настойчивее, явно поторапливая меня с ответами.
Но я продолжаю отвечать медленно и непринужденно:
— Миша сказал, что он уже обратился в инспекцию по сверхам. Да и не мои это проблемы.
— А когда он тебя попросил за ним приехать? Он не говорил, что у него проблемы?
— Да нет, ничего не говорил. Попросился переночевать и все, — жму я плечами.
Вера Марковна недоверчиво щурит глаза, поправляет очки.
— Скажи Семен, а не происходило ли с тобой что-то странное в последнее время?
— Например? — непонимающе моргаю я.
Она жмет плечами, закатывает глаза и тянет почти нараспев:
— Ну, например, слышал странные голоса или бывали провалы в памяти. Может, твое тело переставало тебя слушаться? А может, ты видел что-то выходящее за рамки обычного? Были ли у тебя галлюцинации?
Я в удивлении округляю глаза и тяну:
— Не-е-ет, ничего такого.
Сам же думаю о том, что эта тетка явно знает куда больше чем кажется. И что-то мне подсказывает, что она связана со свтеоносным войском. Может она тоже Иммун, или какие у светляков там звания? Или вообще что-то вроде нашего Легата? Нет, не слишком похоже. Потому что не выглядит, что она готова прикончить нас прямо сейчас.