– Так они тебя… твои друзья выгна.. попросили тебя уйти? Потому что ты… эээ, не обращаешься?
– В смысле, меня вышвырнули пинком под зад, потому что я – урод? – она слегка улыбнулась. – Нет. Я приехала на запад, потому что я … я кое-что увидела.
– Меня? – спросила с нетерпением Бев.
– Нет, не тебя, жадная мартышка. Мир не крутится вокруг тебя. Я просто по пути на тебя наткнулась. На самом деле я еду в Миннеаполис.
– А что в Миннеаполисе?
– Я достаточно поделилась информацией с тем, кого не знаю, – ответила она, достаточно добродушно. – Мы обе знаем, что ты не прыгнешь, так что, почему бы тебе не спуститься?
– Я спущусь, если скажешь, почему мы едем в Миннеаполис.
– Мы?
– Конечно! Я буду твоим напарником. Будет куча приключений и…
– Хватит. Давай прыгай уже.
– Ааааа, да ладно, Антония, – заныла Бев. – Это то, что мне нужно.
– Это последнее, что нужно мне. И я не торгуюсь с мартышками, стоящими на крышах в Чикаго, ясно?
– Ясно, ясно, успокойся. Просто скажи, зачем ты туда едешь и я слезу. Иначе, если ты уйдешь, ты не узнаешь, спрыгнула я или нет.
– Ты не…
– Просто подумай, ты будешь занята своими делами…
– Чем я и должна была заняться этим утром, Райет спаси меня!
– И вдруг – бам! Жуткая, убийственная мигрень. И все потому, что ты не задержалась, чтобы закончить разговор. – Бев медленно покачала головой. – Цык–цык.
Антония сердито посмотрела на нее. Бев смахнула рыжеватую челку с глаз, чтобы увидеть, не спрыгнет ли женщина с крыши, чтобы избежать разговора.
– Ладно, – сказала Антония наконец. – Я расскажу тебе, почему еду, а потом ты слезешь, вернешься к своей жизни и прекратишь разгуливать по крышам.
– Решено, – быстро ответила Бев. – Так почему ты едешь в Миннесоту?
– Ну… стая разрешает мне ошиваться рядом, потому что я полна полезных советов, понимаешь?
– Представляю, – впечатлено произнесла Бев.
– Но проблема в том, как мне кажется, что некоторые из них, эээ, боятся меня. А тем, кто не боится – я просто не нравлюсь.
– Представ.. эээ, продолжай.
– И еще эти дела с парой.
– В смысле, найти мужа?
– Ага. Среди нас это настоящий драйв, потому что в отличие от вас, ребята, нас совсем мало. И никто не хочет быть мне парой. Они не знают, будут ли их дети, эээ… как я. И ведь я пыталась вести себя вежливо с парнями, ясно? А если я обманула бы мужчину, чтобы он стал моей парой, я бы совсем его не уважала. Но все равно. Это не важно, милая я или ужасная. Никто не хочет брать на себя риск – может родиться щенок с отклонением.
– Ой, – сердце Бев екнуло от жалости к красавице, которая облокотилась на перила. Если даже такая стройная и симпатичная девушка не может выйти замуж, для остальных нет надежды, мрачно подумала она.
– Ты, возможно, встретишь кого-то в Миннеаполисе?
– Ну, все мои… видения, если можно их так назвать. Все картинки будущего (это и правда словно камера в моей голове, и картинки всегда верны), что ж, они всегда о ком-то еще. Майкл, твоя нареченная будет на третьем этаже твоего здания в такой-то день. Дерик, тебе придется спасти мир. Мам, если сядешь за руль в эту погоду, обратно не вернешься. Но никогда обо мне, понимаешь?
– Конечно.
– И вот мне двадцать пять, да? Немного старовата для брачного возраста. И в Массачусетсе – а может, и во всем мире – ни одного оборотня, который хочет завести со мной щенков. Так что я села и стала думать, много думать. Я попыталась призвать видения, я раньше так никогда не делала.
– И сработало?
– Блин, сработало. Я же здесь, верно?
– Ох, ты снова стала собой, – заметила Бев. – Хорошо, а то сложновато тебя жалеть.
– Засунь свою жалость, мартышка. Итак, мне в голову пришла мысль: если поможешь королеве, получишь то, что тебе нужно.
– И?
– И все. Ну, почти все… еще сразу после этого в голове увидела адрес. Так что я пошла.
– Помоги королеве и получишь, что тебе нужно, – повторила Бев задумчиво.
– Угу.
– А почему не самолетом? Или это, чтобы иногда останавливаться и помогать мартышкам совершать глупости?
– Не воображай себе. Летать? Засунуть себя в жестянку, которая грохочет со скоростью миллиард миль в минуту высоко над землей? Дышать переработанным грязным воздухом от мартышек и давиться орешками? – Антония содрогнулась. – Нет, нет, нет, нет и нет.
– Оборотни страдают клаустрофобией? – догадалась Бев.
– И мартышка получает приз! – Антония погладила ее, взъерошив короткие рыжеватые кудри. – Хорошая мартышка, хорошая!