4.
Тем временем жена Володи, озадаченная частыми отлучками благоверного, получила упреждающий сигнал от одной из своих подруг. Даже в лучшие времена за Владимиром постоянно кто-нибудь наблюдал по её поручению – на службе, в саду, на улице. Так, на всякий случай! А узнал он об этой слежке от женщины, с которой они вместе работали. Однажды через третьи руки ей предложили проследить за Володей, чтобы тот, не дай бог, не завёл себе любовницу.
Сотрудница эта до глубины души возмутилась беспардонной наглостью супруги Владимира, а своё негодование высказала, не скрываясь от сослуживцев. Начались разговоры, сплетни, пересуды. Володя мучился. Ему было ужасно больно, противно, стыдно за свою вторую половинку. Он устроил дома большой скандал. А когда страсти немного улеглись, хитрая бестия, с которой ему приходилось жить, снова взялась за своё чёрное дело. Так бы и тянулась эта липкая паутина лжи, если бы отлучённый от супружеского ложа муж в один прекрасный день не повстречал Евгению.
Любовь не терпит лицемерия, и Володя даже немного обрадовался, когда вдруг открылась его чисто платоническая связь с молодой красавицей. Собственно, он и не хотел ничего скрывать от супруги. Понимал, что рано или поздно придётся менять ориентиры, уходить от беспросветной лжи и подлости. Ведь если нет любви, если пропало взаимное уважение, то лучше развестись – хотя бы ради детей. Что может вырасти из ребёнка, если ежедневно и ежечасно он будет видеть в семье лишь только злобу, вражду и ненависть?
Некоторые обеспеченные пары расходятся цивилизованно. Однако бывшая супруга Владимира устроила ему сущий ад – с разборками, провокациями и обвинениями во всех смертных грехах. Только поздно она спохватилась. Новая любовь захлестнула сорокалетнего мужчину через край, и все эти околосемейные дрязги стали для него чем-то зыбким и нереальным, будто вчерашний сон…
Женька сама подошла к своему воздыхателю, как бы извиняясь за то, что так несправедливо его обидела. Но он заранее простил все её выходки на десять лет вперёд, и теперь жизнь его, наконец, наполнилась смыслом, а сердце громко стучало в груди – гнало восторженную кровь по жилам. Ещё бы! Ведь любимая снова была рядом! Всё стало по-прежнему: поездки в электричке, долгие проводы, разговоры ни о чём, расставания у калитки. Будто назло всем законам природы ушедшая юность вернулась в их обременённые излишним жизненным опытом истерзанные души.
Однажды в выходной день Володя вызвался помочь Евгении сделать кое-что по хозяйству. Жила она с матерью в своём доме, и как только с ремонтом было покончено, красавица собрала на стол и вынула из холодильника бутылку водки. Не то чтобы Володя совсем не пил, но ослепительная вспышка запоздалой любви радовала и пьянила его сильнее, нежели рюмка водки хронического алконавта после длительного воздержания. Кроме того, возвращаться домой подшофе ему было крайне нежелательно – бывшая супруга из меркантильных соображений и вредности характера в любой момент могла привести участкового. Несколько приводов в милицию, суд и выселение – такая перспектива не устраивала опального супруга. Вот и приходилось ему воздерживаться.
Замечу, что в лихие девяностые водка была доступна, как никогда. Пили помногу, спивались целыми семьями. Но Володя не допускал даже мысли о том, чтобы Женька – его светлый ангел – была подвержена этому ужасному пороку. А увидеть её в подпитии… нет, это могло привести к крушению всех его радужных надежд и призрачных иллюзий. Поэтому, уже сидя за столом, он заметил:
– Зачем принесла? Убери бутылку.
– А без неё ничего не получится, – с улыбкой ответила красавица.
Всё было ясно без слов. Выпили за любовь, закусили, от волнения кусок не лез в пересохшее горло взволнованного гостя. Будто в замедленном кино, взял он её за руку. Аккуратные точёные пальцы казались верхом совершенства. Комок подкатил к горлу, стало трудно дышать.
– Что-то ты вдруг притих, – улыбнулась Женька, скрывая волнение.
Он молча обнял её, поцеловал. Прекрасное, милое сердцу тело обожгло теплом и невиданным совершенством. Володя задыхался от страстного желания обладать…
Мгновения тянулись целую вечность, предваряя грядущее вожделенное блаженство. Но вот сквозь жаркий пыл сердец счастливый любовник вдруг ощутил леденящий холод! Её руки, её лебединые крылья из мягких и податливых вдруг стали жёсткими и упругими. Женька с силой оттолкнула его от себя, села на кровати. Володя не сопротивлялся. Дрожащими руками надевая халат, она шептала, плакала, причитала, будто молилась тому, кого любила больше жизни:
– Нет, нет и нет! Только он! Никто на свете не заменит мне моего… родного… любимого… единственного…
Открыв ящик стола, она достала старенькое изорванное фото и целовала его в исступлении со слезами на глазах, будто не было рядом Володи, будто осталась она одна в этой наполненной солнечным светом комнате. А с фотографии улыбался ей весело и самодовольно… молоденький браток из местной ОПГ.
5.
Можно себе представить, в каком состоянии вернулся домой наш влюблённый герой. Он заперся в своей комнате – от греха подальше – достал некогда припасённую бутылку водки, плеснул в стакан, выпил, потом ещё и ещё…
На следующий день голова его раскалывалась от боли, и бедолага едва доплёлся до электрички. Женьки не было. Не пришла она и через день, и через два, и даже через неделю.
«Как же так? Почему она не ходит на работу? Заболела? Случилось что-то страшное?» – эти мысли сверлили голову Владимира, щемили его одиночеством, не давая покоя ни днём, ни ночью.
После долгих раздумий и терзаний он наконец решил узнать, в чём дело. Всё ещё сомневаясь, сначала прошёл мимо заветной калитки, потом вернулся и решительно нажал на кнопку звонка. Появилась Женька – улыбающаяся, весёлая. Она впустила гостя во двор, но домой не позвала:
– Володя, мой муж вернулся. Я так рада! Мы помирились, он обещал исправиться, теперь у нас всё будет хорошо. И если ты меня любишь, то не должен сердиться, – затараторила она, не давая опомниться остолбеневшему от такой сногсшибательной новости гостю.
Из-за её спины, будто крадучись, появился разрисованный тюремными татуировками молодой – лет тридцати – мужчина, почти что парень. Нагловатая улыбка играла на его розовом, разгорячённом от алкоголя лице. Славка поздоровался с растерянным Володей, отвёл его в дальний конец двора и заговорил так, будто они были сто лет знакомы: