— Вот только мафии мне здесь не хватало! — рассердилась заведующая. — Люба, кончай чушь пороть. Без тебя разберутся, кто кого убил. Седина у него не там! Померещилось тебе, и все.
— А если не померещилось?
— А если не померещилось, то тебе же хуже. Неприятностей хочешь на свою голову? Подумай о салоне, о девчонках. Скажем Барбосу, да и дело с концом.
Любочка открыла было рот, не собираясь сдаваться, но тут задребезжал колокольчик. И вот уж поистине — дураки на помине легки. В зал ввалился собственной персоной Барбос, он же Барбаросс, он же Карабас-Барабас, как называли в «Золотой шпильке» местного участкового, курировавшего все «точки» района.
Лена успела с ним познакомиться в первый свой рабочий день. Рыжий и на вид добродушный Барабас уселся в ее кресло, потребовал массаж (разумеется, за счет заведения) и попытался расспросить о семье, о родителях. Лена суровым голосом сообщила ему, что во время массажа нельзя разговаривать, а то мышцы лица растягиваются и образуются морщины, и Барбос недовольно замолк. Потом ей рассказали, что он шепнул Марине Станиславовне что-то одобрительное — мол, хорошая девушка, строгая, и дело знает.
Барбароссом[1] прозвала милиционера Наташа — за рыжую щетину. Но в парикмахерской не все так хорошо знали историю, поэтому Барбаросс быстро превратился в Барабаса или просто Барбоса. У девушек он вызывал смешанное чувство уважения и презрения. Говорили, что в прошлом этот немолодой мент был одним из лучших оперов Петровки, но не поладил с новым начальством, ушел в участковые и теперь дожидался пенсии, собирая дань в подвластном ему районе. Был он, конечно, стервец редкостный, но не хуже остальных. Несколько раз заведующая призывала его на помощь, чтобы выпроводить из салона пьяных бомжей, которые впадали в ступор от одного убийственно ласкового взгляда его прищуренных глаз.
Неужели Марина Станиславовна действительно расскажет о Любочкиных подозрениях этому ехидному толстяку? Конечно, для нее спокойствие в салоне важнее всего. Лена не сомневалась, что Барабас только посмеется над ними и посоветует заниматься своими делами, как только что велела сама заведующая Любочке.
— Здорово, красавицы! — пробурчал Барбос. Он был почему-то не в духе. — У тебя давление не скачет, нет? — по-свойски обратился он к Марине Станиславовне. — Я как мешком по голове стукнутый, все из-за этой грозы проклятой.
— Да гроза уж полдня как прошла, Виктор Семеныч, — пропела заведующая. — Это у вас само по себе скачет. Надо провериться.
— Проверяйся, не проверяйся… Ну, как тут у вас, порядок? Пойдем, красавица, мы с тобой в тот раз не договорили.
— Карин, организуй кофе, — вполголоса скомандовала заведующая, пропуская в свой кабинет участкового.
— Без кофеина и без сахара! — громко добавил Барбос, не оборачиваясь.
Дверь за ними закрылась. Карина послушно отправилась в закуток, выполняющий роль кухни, и оттуда послышалось, как звякает ложечка о стеклянную банку. Через минуту девушка появилась с пластмассовым стаканчиком в руках, налила в него горячую воду из автомата и проскользнула в кабинет.
Проблема чая и еды была решена в «Шпильке» по принципу «Максимум комфорта — минимум усилий». Здесь не было даже электрического чайника, без которого не обходится ни одно уважающее себя рабочее место, зато имелась микроволновка. Кофе растворимый, чай в пакетиках, посуда одноразовая. Кипяток наливался из автомата с горячей и холодной водой, которым могли также пользоваться клиенты. Все было организовано так, чтобы сотрудники не тратили лишнего времени на приготовление еды и питья и могли всецело отдаваться работе.
Лене это сперва показалось странным, потому что работы в салоне было не так уж много. Но Карина, имеющая некоторое отношение к владельцам «Шпильки», рассказала, что заведение открывалось с очень дальним прицелом. Во-первых, чтобы забить место, потому что хозяева хотели создать сеть эксклюзивных салонов и распространить ее по всей Москве. А во-вторых, в расчете на клиентуру из двух больших элитных домов, которые еще только строятся через дорогу, рядом с торговым центром. Потому здесь высокие цены и дорогой дизайн, и работают такие квалифицированные мастера, как Любочка и Наташа — их переманили из центральных салонов. А Марина Станиславовна — она просто суперменеджер в парикмахерском деле, таких на всю Москву — единицы. «Так что тебе повезло, — важно добавила Карина. — Максимум через год здесь будут очереди на недели вперед и такие заработки, что подруги обзавидуются. А пока есть время, набирайся опыта, учись».