— Я не знаю, кто такая Баторий, Статуя. Я — прямой потомок Исиды, эманации Богини, и подозреваю, что ты тоже. Но сейчас ты — моя собственность. Если я скажу тебе перестать дышать, ты перестанешь. И задохнешься с огромной благодарностью ко мне, твоей милостивой госпоже, даровавшей тебе столь легкую и не мучительную смерть.
По сравнению с Иннатхой, бывший бравиум Ньол казался мне милым невинным шалуном. Я всего день провела во Дворце, но иногда мне казалось, что проще было бы тронуться рассудком. Как назло это не представлялось возможным, потому что меня не покидала мысль об Ишме — как она там, где она. С того момента, как мы оказались во Дворце, нас разлучили и не у кого было спросить о ней. У самой Цалибу я не спрашивала из вредности. Ну и еще, чтобы она не срывала злость на меня на девчонке.
— Ты понравилась Яклину, но все же он подарил тебя мне, — продолжала Иннатха. — Ты должна понимать, что помочь тебе некому. Я решаю оставить тебя себе. Ты рада?
А вот хрен тебе. Назло буду молчать.
Цалибу хищно улыбнулась.
— Глупая. Богиня наградила тебя драгоценностями, а ты и не поняла. Если бы можно было — я бы просто вырезала их из твоих рук, но с ними ты нужна мне живой, как это ни печально. Будешь одной из моих Статуй. Ты ведь захочешь угодить своей госпоже, правда, Статуя?
— Послушайте, уважаемая, — я так устала, что даже бояться сил не осталось. Куда хуже? По сравнению с Иннатхой все мои предыдущие злоключения кажутся так, черновиком.
— Если вы о пытках, — продолжила я. — То вытерпеть можно все. И привыкнуть можно ко всему. К чему угодно. Не хватало мне, культурному человеку двадцать второго века потакать больным фантазиям смутной маньячки на отсталой планете.
Все. Теперь мне конец придет. Ну и слава прогрессу.
— Ошибаешься, Статуя, — весело сказала Иннатха. — Привыкнуть можно не ко всему. Яклин рассказал о тебе больше, чем ты думаешь.
Цалибу хлопнула в ладоши. Тотчас занавеска входа откинулась, и две высокие, сильные женщины с прямыми спинами и безразличным взглядом темных глаз, ввели Ишму.
Этого я стерпеть не могла.
— Не трогайте ее! Она итак натерпелась на вашей ненормальной планетке!
— Отсталой, кажется, так ты сказала, — Цалибу улыбнулась. — Ну-ка, — она щелкнула пальцами, и в руках одной из вошедших взвился хлыст, который в следующий миг опустился на обнаженное плечо Ишмы, оставляя на нем тонкую полоску. Следующий удар заставил рабыню упасть на колени, пытаясь закрыть лицо и грудь.
Я рванулась к ней на выручку, но меня держит сразу две пары рук!
— Ты — Статуя, — мурлыкала Иннатха, с удовольствием наблюдая за поркой и моей реакцией, я не хочу, чтобы твоя кожа покрылась отвратительными шрамами — она должна услаждать мой взор и взор моих гостей, пока мне не надоест. А вот из этой презренной рабыни получится превосходная девочка для битья. Отныне она будет получать все твое наказание. Кажется, ты назвала меня маньячкой?
Ишма плакала в голос, выла с искаженным от боли лицом, катаясь по полу — к первой женщине, ловко орудующей хлыстом, присоединилась и вторая.
— Прошу вас! Пожалуйста! Прекратите это! Я сделаю все, что вы хотите! Все!!
— Ну вот и чудесно, — Иннатха щелкнула пальцами, и женщины прекратили избивать маленькую рабыню. Ишма затихла, только тоненько и очень жалобно скулит. Видимо ей совсем плохо!
— Прошу вас, ей нужна помощь, — я не могла сдержать слез, глядя, что ровная смуглая кожа девушки местами превратилась в обрывки лохмотьев.
— Не хочешь, чтобы она мучилась, или не хочешь, чтобы у нее остались шрамы? — весело спросила меня Цалибу.
— Не хочу ни того, ни другого!
— Что ж. Может быть, я и отдам приказ помочь ей. Знаешь, у меня есть чудесная глина — несколько притираний, и на ней не останется и следа. Но ты пока не доказала мне свою преданность и готовность служить… В подвал и на цепь ее, — равнодушно кивнула она женщинам.
Те подхватили Ишму под руки и поволокли прочь.
— И смотрите, не подпускайте к ней голодных леопардов, — крикнула вслед им Иннатха, и, уже обращаясь ко мне, добавила. — Мы же не хотим, чтобы мои кошки обглодали личико твоей подружки, правда? От этого глина уже не поможет, — и она наигранно вздохнула.
— Что вы хотите? Как мне заслужить помощь для Ишмы?