— Вы правду говорите?
— Я Хранитель. Я не могу лгать.
— Вы знаете что-нибудь о моей маме?
— О Лике? — Хранитель улыбнулся. — Я расскажу тебе все, что знаю, пока будем ждать твоего ненаглядного капитана с «Тамар». Обещаю.
— Нет, — сказал Эдгар. — Я не оставлю ее здесь. Я не могу.
— Ты должен, Эд, — прошептала я, кладя руку ему на плечо. — Сейчас самое главное — спасти Зиккурат.
— Здесь девушке ничего не угрожает, Даррэд. Ты же знаешь, что вход в Священную Гору невозможно открыть снаружи, и попасть сюда может только тот, кого я приглашу. Прощайтесь.
Хранитель сказал это будничным тоном, как будто был уверен в нашем послушании.
— Возвращайся скорее, — попросила я.
Эддар коротко взглянул на меня, ничего не ответил, и покинул гору. Через минуту я услышала, как взревели двигатели Персефоны, и легкая вибрация пола сообщила, что мой экипаж покинул планету.
— Теперь вы расскажете о Лике? — спросила я Хранителя.
Он возвышается надо мной, сверля червоточинами глаз.
— Теперь, крошка, мы найдем занятие поинтересней, — улыбнулся Хранитель, и, прежде чем до меня дошел смысл сказанного, я согнулась пополам от боли.
— Не сопротивляйся, Тара. Чем меньше ты противишься, тем легче перенесешь передачу.
Воздух вокруг сгустился, окрасился в темно-зеленый, какая-то сила приподняла меня над полом и выпрямила, вытянула тело. Высоко, на исписанном изразцами потолке, открылся круглый люк, и та же самая сила начала поднимать меня ему навстречу.
ГЛАВА 22
Эддар проводил Персефону взглядом. Посадочный шаттл надежно скрывает желтая полость кустов, с голубоватыми верхушками деревьев за ними. Если Юдвиг прав…
— Кап, — раздался крик птицы шагах в пятидесяти от него. Эддар поспешил на зов. Юдвиг, отчаянного ругаясь, кружился над мертвым голубоватым телом в длинных белых одеждах. Поэтому Хранитель и не узнал Юдвига — там, в горе, не он. И там же осталась Тара.
Эддар перевел взгляд на гору — как раз над ее верхушкой завис черный призрак. Окутанное густым зеленым светом, тело Тары медленно поднялось над горой и скрылось в открывшемся шлюзе.
Эддар обернулся к Юдвигу:
— Ты был прав.
Он набрал комбинацию на браслете:
— Дем, засеки его координаты и держись на безопасном расстоянии. Мы с Юдвигом вас нагоним.
Я пришла в себя, приподнялась на руках, и помотала головой. А Эддар ведь обещал, что голова кружиться не будет. Мол, этот странный эффект позади… А я тут опять насмотрелась цветных картинок…
Увидев сидевшего в кресле человека, закинувшего ногу за ногу, я подскочила от неожиданности. Ну никак не ожидала увидеть Леднева!
— Доброе утро, Тара, — ослепительно улыбнулся мерзавец.
— Где я? — хмуро спросила я.
— Ты, наверно, хочешь пить, так всегда бывает после силового анабиоза.
— Где я?!
— Да, конечно, вот твой любимый «марсианский восторг». Шучу, это вода — прошу.
— Леднев, — прошипела я. — Лучше не зли меня.
— Боюсь, боюсь, — притворно поднял он вверх руки, и, сообщил. — На одной орбитальной станции. Ждем твоего бывшего ненаглядного Рьи.
Я пропустила мимо ушей слово «бывший». Наверняка Виктор специально сделал на нем акцент, чтобы меня позлить.
— Дай воды, — я взяла стакан у него из рук. — И зачем тебе Эддар.
— Видишь ли, Тара… Очень мило, конечно, что вы ограбили Зиккурат, но, право не стоило. Ему итак досталось. Эддар что-то заподозрил, и оставил «Хранителю» копии, выращенные из живых кристаллов. А настоящие нам очень сильно нужны. Честно-честно. Правда-правда. И мы их получим — в обмен на тебя. Видишь, как все просто.
— Эддар никогда не подставит под удар родную планету, — пожала я плечами. — Так что плакал горючими слезами твой гениальный план.
— Эддар сделает все, милая Тара, чтобы вернуть тебя обратно, — довольно осклабился Леднев. — Поверь, я точно говорю. Что такое особенное есть в тебе, крошка, что ты так влияешь на мужчин, а?
Он протянул руку и ласково провел по моей щеке. В следующий миг получил звонкую пощечину, но не рассвирепел, а рассмеялся.
— Ну, на то, чтобы узнать это, у меня будет еще уйма времени, — и Леднев подмигнул мне.
— Какая уйма? Только что ты говорил, что собираешься обменять меня на истинные драгоценности?
— Именно, милая, я от своих слов не отказываюсь. И обмен этот состоится через полчаса — самое большее. Правда, ты останешься здесь.