– А что, если земля плоская? – неожиданно спросила она себя, разозлившись на собственную глупость.
Но это был не сон и не галлюцинация. Она действительно оказалась в 1702 году на борту каперского судна, капитаном которого был некто Бен Йорк. Может быть, когда они прибудут в Нью-Йорк, что-нибудь в конце концов прояснится…
Главное же заключалось в том, что этот капитан был превосходным любовником. Нет, не просто любовником. Вчерашняя страсть была не только обычной любовной игрой. Это было нечто большее – чистый экстаз, истинная страсть, магическое влечение тел и душ. Это могло быть только результатом безумного обоюдного желания и, как она надеялась, чего-то более глубокого.
– Могу ли я оставить этого человека и вернуться в свое время? – в сотый раз задавала она себе вопрос.
К сожалению, в каюте было недостаточно места для фехтования, но Мэдди все же проделала несколько выпадов, восстанавливая форму, и с удовлетворением отметила, что хорошая школа дает себя знать. Однажды утром Уилл застал ее за этим занятием, но поклялся ей, что никому не скажет ни слова.
Не исключено, что Бен оценил бы ее умение, но возможна была и совсем другая реакция. Она больше всего боялась, что он набросится на нее с упреками. Ведь в это время только мужчины обладали привилегией иметь и носить оружие.
Несмотря на свою образованность, Мэдди очень мало знала конкретных и практичных вещей. А они бы ей сейчас отнюдь не помешали.
На нее вновь нахлынула волна отчаяния. Самым угнетающим было то, что она не знала, сколь долго пробудет здесь. Вернется ли она когда-нибудь в двадцатый век… и, Господи, неужели она действительновлю6илась в этого человека?
Черный Генри был одет в черные, узкие бриджи, в белоснежную рубашку с открытым воротом и ярко-красную жилетку. На шее болтался небрежно завязанный разноцветный шарф, а из-под бриджей виднелись босые ноги. На судне он всегда ходил босиком, как, впрочем, и все остальные члены команды. Его кожа блестела от пота, а зубы были такими белыми и крепкими, какие бывают только у акул. Но его улыбка всегда отличалась доброжелательностью и дружелюбием. Он вообще любил смеяться и делал это с удовольствием. Сейчас он вошел в рулевую рубку, чтобы сменить капитана, ушедшего на обед.
– Ну что ж, юный Уилл Макнэб, я вижу, что дело идет на поправку, – бодро сказал он, обращаясь к мальчику. – Черный Генри знает, что говорит!
Уилл, уже одетый, разгуливал по комнате. Его плечо все еще было забинтовано, но лицо уже приобрело нормальный цвет, хотя за это время он сильно потерял в весе.
– Да, мне сейчас намного лучше, – радостно сказал он. – Как там мисс Мэдди?
– О, она в прекрасной форме! К тому же она сейчас во всем слушается капитана. Но она очень беспокоится о тебе. Она просила передать, что хочет видеть тебя, если тебе, конечно, не трудно спуститься вниз.
Уилл улыбнулся. Хотя рулевая рубка была невелика, там было значительно удобнее, чем в общей каюте на нижней палубе. Но сейчас он уже чувствовал себя хорошо и начал понемногу тосковать по занятиям.
– Я могу пойти к ней в любое время?
– Думаю, да, – ответил Черный Генри. – Иди, когда хочешь. Про время она ничего не говорила.
Уилл радостно кивнул.
– В таком случае я пойду прямо сейчас.
– И оставишь Черного Генри одного на вахте? – ухмыльнулся тот и весело подмигнул Уиллу.
– Я останусь, если хочешь…
– Нет, Уилл Макнэб, – рассмеялся Генри, – иди и учись!
Уилл стал медленно спускаться по лестнице, придерживаясь здоровой рукой за перила, чтобы не упасть. Подойдя к двери каюты, он тихо постучал.
– О, Уилл! – радостно приветствовала его Мэдди и крепко обняла. Если бы это была какая-нибудь другая женщина, Уилл не допустил бы такой фамильярности. Но мисс Мэдди нравилась ему. Она всегда была доброй, заботливой и к тому же от нее всегда пахло чем-то особенным, напоминающим полевой вереск.
– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она. – Плечо все еще болит?
Уилл покачал головой.
– Все быстро заживает, и даже зуд понемногу прекратился. Правда, в том месте, где вы наложили швы, немного чешется.
– Это хорошо, Уилл, – успокоила его Мэдди. – Мне нужно обязательно осмотреть твою рану, и если окажется, что все в порядке, то я, пожалуй, сниму швы.
Эти слова взволновали мальчика.
– Это будет больно?
– Это будет не очень приятно, но никакой серьезной боли быть не должно.
– В таком случае снимите их прямо сейчас и покончим с. этим! – решительно сказал Уилл, усаживаясь на стул.
Мэдди осторожно сняла бинты и осмотрела рану.
Не было никаких признаков нагноения или даже легкого покраснения. Она аккуратно разрезала швы, а затем осторожно выдернула остатки ниток. Уилл слегка дергался каждый раз, но было видно, что сильной боли он не испытывал.
Вы снова забинтуете мое плечо?
– Нет, Уилл, будет лучше этого не делать. Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Ты можешь пошевелить рукой?
Уилл медленно поднял руку, повернул ее в одну сторону, а затем в другую.
Очень хорошо! Я рада, что все в порядке.
– То есть я уже вполне здоров?
– Думаю, что да.
Лицо Уилла неожиданно нахмурилось.
– Ты не рад этому, Уилл? – удивилась Мэдди. – Мне казалось, что ты будешь прыгать от радости, что выздоровел.
– Я рад, – тихо сказал мальчик и беспокойно заерзал на стуле. – Но это означает, что мне снова нужно будет вернуться в общую каюту.
– Тебе нравится спать в рубке?