– Ну хоть булочку и чашечку кофе.
По упрямому выражению лица Энн домоправительница поняла, что лучше не настаивать.
– Вы можете взять немного еды с собой.
– Ну тогда я согласна, – сказала Энн. – Да, кстати, я хотела поблагодарить вас за чудесный букет, который вы поставили в моей комнате.
Фиви остановилась, держа на весу сковородку.
– Букет? – повторила она. – Какой букет?
– Вереска. Разве это не вы его поставили?
Фиви опустила сковородку на плиту.
– Это не я, дочка.
– Тогда все это очень таинственно, – заметила Энн. – Я сомневаюсь, что Рори имеет обыкновение собирать цветы.
– Ну уж нет, он говорит, что чихает от них. Я спрошу мою помощницу, но я уверена, что она вчера не поднималась наверх.
– На самом деле это неважно. Я просто подумала, что это красивый жест. Вереск так хорошо смотрится в этой маленькой серебряной вазе.
– Серебряной вазе?
– Она, должно быть, старинная. Вы знаете – с гербом Мак‑Дональдов…
Фиви уронила прихватку.
– Слава Богу, – пробормотала она. – Эта ваза уже два года как пропала. Я перевернула весь замок сверху донизу, разыскивая ее. Вы уверены, Энн?
Энн невесело улыбнулась.
– Как бы я могла ее описать, если бы не видела?
– Верно. Милосердные небеса, неужто Белла опять с нами?
– Белла? Фиви, уж не хотите ли вы сказать, что это ее дух поставил вереск в вазу?
– А кто еще мог это сделать? – прошептала Фиви. – Белла любила вереск, и вот он в ее комнате… – Она махнула рукой. – Ох, я совсем позабыла – Алисдайр Мак‑Криммон прислал для вас письмо с посыльным.
– Так рано? – спросила Энн, беря конверт, который Фиви достала из кармана своего фартука.
– Да, Мак‑Криммон ранняя пташка. Ну, вот вам термос с кофе, а булочки я завернула в салфетку. Забирайте свое письмо и читайте его на берегу.
– Спасибо, Фиви, – поблагодарила Энн и направилась к выходу.
Энн перешла по горбатому мосту через Данрэйвенский ручей. Шумливый поток вливался в океан с другой стороны замка, пересекая пляж. Добравшись до берега, Энн уселась на валун и, забыв о завтраке, вскрыла письмо, которое, как она поняла, было от леди Беллы. И странный холодок пробежал по ее спине, когда она увидела неровный почерк умершей.
«Дорогая Энн!
Как я рада, что ты читаешь это письмо. Это может значить только то, что вы с Рори встретились и решили узнать друг друга лучше.
Как тебе понравилась Шотландия? Я сильно надеюсь, что ты полюбишь ее так же, как я, и что ты решишь остаться здесь намного дольше назначенного в завещании срока.
Я надеюсь, что ты полюбишь замок и придумаешь что‑нибудь, чтобы спасти Данрэйвен. Если вы станете с Рори партнерами, это будет чудесно. Ты можешь это сделать, потому что на тебя не действует проклятие и деньги в твоих руках в безопасности. Я беспокоюсь о своем племяннике. Рори – одинокий человек, так что наследие и фамильные обязательства занимают главное место в его жизни. Я надеюсь, что кто‑нибудь принесет в его жизнь любовь и смех и что ты можешь стать этим человеком, Энн. Подумай об этом ради меня. Я знаю, что такое жить в одиночестве. Когда я была молода, был один очень хороший человек, который хотел на мне жениться, и хотя он мне нравился, я думала, что другие вещи – карьера, деньги, приключения – более важны. Поэтому я отказала ему. Через много лет мне пришлось признать, что я сделала ошибку. Но когда мы вновь встретились, он отказался жениться на мне, потому что я была богата – он был горд и чувствовал бы себя нахлебником. Он сказал, что мы должны были строить наше счастье вместе, и он был прав. С моей точки зрения, осуществить мечту нельзя, не разделив ее с кем‑нибудь. Оставленное мною наследство – возможность для тебя. Не упусти ее, пожалуйста.
Твоя Белла».
Энн сложила письмо и стала смотреть на море. Как печально было Белле осознать в конце жизни, что она упустила то, что могло бы стать для нее всем. Энн размышляла, что же это был за человек, который любил ее родственницу. Женился ли он в конце концов? Знал ли о раскаянии Беллы?
И кто мог знать, что она и Рори были так одиноки? О чем думала бедная леди Белла, когда составляла свое завещание и писала эти письма?
Энн вспомнила о вересковом букете и вздохнула. Помоги ей небо, этот призрак занимается сватовством!
7
Энн открыла термос и налила себе чашку, затем развернулась, чтобы видеть замок, пока она пьет кофе. Мощные стены поднимались на огромную высоту над песчаным берегом, а вересковые холмы позади создавали впечатляющий фон. Данрэйвен был бы хорош в любое время года, но лучше всего – в разгар лета.
Яркое пятно привлекло ее внимание к одному из окон замка. Кто‑то стоял там – вероятнее всего, Рори. О чем он думает, когда смотрит на нее?
Энн вспомнила письмо Беллы и, несмотря на свое желание остаться бесстрастной, почувствовала внезапную уверенность в том, что ее тетушка была права – Рори казался одиноким человеком. Но был ли он на самом деле так одинок, как думала Белла? И если да, то почему? С того момента, как она приехала в Данрэйвен, Энн не замечала недостатка в обожающих его женщинах, где бы он ни появлялся. Конечно, его одиночество могло оказаться добровольным, – может, он все еще любил свою бывшую жену.
Так или иначе, она не могла винить Беллу за желание найти пару для своего племянника. Они все так много вкладывали в эту легенду о камнях, что для него было невозможно унаследовать имущество Беллы, и поэтому лучшим выходом было найти женщину, которая захочет принять эти деньги и его самого.
По крайней мере, она должна отдать Белле должное – брак не был непременным условием наследования. Это было бы принуждение худшего сорта. С другой стороны, чем лучше силой свести вместе двух человек и надеяться, что их свяжет взаимная симпатия? Если бы Энн знала с самого начала, чего на самом деле хотела Белла, она просто отказалась бы от всего еще в Штатах и не возникло бы никаких проблем. Теперь, когда она отвергла идею брака, Энн чувствовала себя виноватой, что план Беллы не сработал. Кроме того, она чувствовала себя еще более неуютно из‑за того, что получает эти мак‑дональдовские миллионы, оставляя Рори практически ни с чем.
Она разломила булочку и покрошила ее чайкам, занятая поисками выхода из этой ситуации. Когда она снова посмотрела вверх, то увидела, что Рори, одетый в джинсы и темно‑красный свитер, спускается к пляжу в сопровождении Ранальда. Неожиданно для самой себя Энн вспомнила, как обнимала его совсем недавно, и смутилась. Она надеялась, что за ночь это воспоминание поблекнет в памяти. Но теперь поняла, что эти мгновения никогда не забудет.
Она встала и ждала его стоя.
– Я увидел вас из окна, – отрывисто сказал Рори, остановившись перед ней. – Я думаю, нам надо поговорить.
– Согласна. – Энн улыбнулась. – Вы, кажется, удивлены? С чего бы?
– После вчерашнего вечера я не был уверен, что вы захотите со мной разговаривать. – Он слегка покраснел.
– Есть вещи, к которым надо относиться иронически, Рори. Я должна кое‑что объяснить.
– И я тоже. Пройдемся?
Энн отставила термос, и они пошли вниз вдоль изгиба пляжа, по самой кромке воды. Две собаки бежали впереди, обследуя лужицы в камнях и вспугивая чаек. Утро было солнечным, дул легкий ветерок.
– Сначала дамы, – сказал Рори после некоторого молчания, прерываемого только криками чаек, парящих над головой. – Что вы хотели сказать мне?
На самом деле Энн хотела обсудить то, что произошло между ними прошлой ночью, но не знала, как лучше подступиться к этой теме. Так что она, сознавшись себе в трусости, начала разговор издалека.
– Я хотела бы объясниться с вами по поводу того телефонного разговора, который вы тогда услышали.
Энн смотрела на него, любуясь его четким профилем. Солнце золотило его загорелое лицо и играло на волосах, отчего они казались иссиня‑черными, цвета воронова крыла. Он действительно был необыкновенно красив…
– По поводу телефонного звонка? – мягко напомнил он, как будто уловив ее взгляд.
Энн отвернулась, принуждая себя смотреть на очертания каменистого берега впереди.