– Простите меня…
– Нет, я должен был последовать своему первому побуждению, а не быть таким вежливым и чертовски правильным. – Он наклонился вперед и заговорил с чувством: – Вот почему я, как и Белла, прошу вас не отказываться так легко от чувств к Рори. Долги, гражданство и мелкие различия могут сработать. Все, что угодно, может оказаться лучше, чем жить в одиночестве, становясь все старше и озлобленнее.
– Но вы не старый и не озлобленный, – возразила Энн.
Мак‑Криммон усмехнулся.
– Может, и нет. Но мы с Беллой помирились только в последние годы. Мы нашли… хм, компромисс, как я могу с удовлетворением заметить. Нам посчастливилось.
– И все‑таки вы так и не поженились, – размышляла Энн за клубникой со сливками. – Я не понимаю…
– Это все проклятая кинтайрская натура, о которой я вам говорил, – объяснил Алисдайр. – Я был слишком горд, чтобы жениться на женщине, которая богаче меня. Так что мы жили каждый своим домом, и, без сомнения, это был лучший выход. Разумеется, если бы я был молод и мог начать все сначала… – Он умолк и разглядывал Энн с серьезным выражением. – Не делайте той же ошибки, что и я, Энн Форрестер.
Энн начала было протестовать, но умолкла. Никто, кажется, не понимал, что у нее нет романтических намерений по отношению к Рори Мак‑Дональду. Пусть наслаждаются своими фантазиями. Никто не может заставить их влюбиться и пожениться – ни парочка сентиментальных пожилых дам, ни здравомыслящий поверенный в делах с его горькими воспоминаниями о былой любви. И уж конечно, не хитроумное привидение с его вереском.
Энн вернулась в Данрэйвен автобусом, проходившим через деревню. Рори никогда не возьмет ее на обещанную прогулку, так что она решила совершить ее сама. Кроме того, она искала возможности поговорить со старым Макриханишем и убедить принять ее помощь.
В деревне была одна главная улица, которая изгибалась вдоль берега. Дома были аккуратные, беленые и опрятные, с цветами на подоконниках. К немногочисленным заведениям здесь относились почта, одновременно служившая магазином, маленький банк, который был открыт один день в неделю, зеленная лавка и, ближе к гавани, небольшой паб. Энн прошлась по этой улице, осваиваясь с деревней, затем зашла на почту, чтобы узнать адрес Макриханиша.
Хозяйка, она же почтальонша, стояла на стремянке возле полок с банками чечевичного супа. Завидев Энн, она вытерла руки о фартук и спустилась вниз.
– Вы, должно быть, мисс Форрестер, – сказала она, подавая руку. – А я Мора Крэйг. Рада вас видеть.
– Спасибо. Я тоже. Вы, должно быть, одна из немногих жителей деревни, кого я не видела на танцах.
– Мой муж приболел, так что мы не попали на танцы. Но на следующих обязательно будем. Так чем могу вам помочь?
– А вы не можете показать мне, где живет Макриханиш?
– Он живет внизу, на Хай‑стрит, вместе с дочерью, Бетти Мак‑Леод. Это маленький домик с голубыми ставнями.
– Спасибо. – Энн огляделась, удивленная беспорядком в этом заведении. Здесь соседствовали рулоны ткани, садовые инструменты, консервы, конфеты и сигареты. Одна пыльная полка была занята бутылками данрэйвенского виски и недорогими сувенирами. Энн почувствовала, что в ответ на любезность хозяйки должна что‑нибудь купить, и взяла небольшое овальное блюдо с изображением замка, коробочку печенья и пачку открыток с видами замка и его окрестностей. Тайком она перевернула одну и увидела, что фотография датирована 1958 годом. Не подлежало сомнению, что эта открытка так и лежала здесь с тех пор!
– Я черкну пару строк, пока я здесь, – сказала Энн.
Пока она складывала в сумку покупки, хозяйка заняла свое место за стойкой, которая официально служила почтой. Энн указала выбранные открытки и полезла в сумочку за мелочью. По счастью, она быстро освоилась с британскими деньгами.
Как только открытки были проштемпелеваны и брошены в ящик, Энн поблагодарила хозяйку и снова вышла на главную улицу Данрэйвена.
На ее стук открыла Бетти Мак‑Леод и, явно зная, кто перед ней, пригласила войти.
– Тут к тебе пришла леди, папа, – сказала она старику, сидевшему у огня с трубкой в руке. – Это мисс Форрестер из замка.
– Добрый вам день, – сказал Макриханиш, вставая и пожимая Энн руку. – Вам понравилась макрель, которую я тогда для вас оставил?
– Да, конечно, – отозвалась Энн, усаживаясь по приглашению Бетти на софу. – Я первый раз в жизни попробовала макрель.
– Здесь у нас ее немногие любят, но если ее запечь, получается очень вкусно.
– Да, Фиви, должно быть, лучший повар в Шотландии, так что было очень вкусно.
– Что вас привело к нам, мисс Форрестер? – спросила Бетти, явно уверенная, что это не просто так. – Что‑нибудь не так?
– Все в порядке, – улыбнулась Энн. – Просто… ну, я хочу кое‑что предложить вашему отцу.
Брови женщины удивленно поднялись.
– Вы должны знать, что леди Белла оставила мне большое наследство. И я тут же получила от друзей из Штатов множество просьб о деньгах, по разным причинам. – Энн откашлялась и продолжала: – Это не значит, что я решила тратить деньги, просто я хочу расходовать их наилучшим способом. – Она наклонилась и взялась за ручку кресла Макриханиша. – Вот почему я хотела поговорить с вами.
– Да мы не нуждаемся, правда, Бетти?
Бетти выглядела очень смущенной.
– Вы ведь не предлагаете нам деньги?
– Рори сказал мне, что ваш отец был лучшим каменщиком, прежде чем у него начались проблемы со зрением. Я хочу предложить вашему отцу курс лечения и сделать, если надо, операцию. Расходы я возьму на себя. – Энн глубоко вздохнула. Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали покровительственно, но это оказалось труднее, чем она думала.
– Уж не думаете ли вы, юная леди, что мы нищие? – Старый Мак прикусил трубку, и Энн подумала, что он вполне может ее сломать.
– Н‑нет, конечно же, нет, – она обращалась к Бетти. – Я не хотела оскорбить вас. Я только хочу помочь.
– Тогда, девонька, почему бы вам не взять ваше наследство и не потратить в другом месте? – сказал старик. – Мне не нужна благотворительность, и я не буду ничем обязан чужакам.
С этими словами он поднялся со своего кресла и ушел в другую комнату. Энн смотрела ему вслед. Мак‑Криммон предупреждал ее, что старый шотландец очень горд…
– Прошу прощения, мисс, – сказала Бетти, – но мой отец…
– Гордый человек, – вздохнула Энн. – Я знаю… Меня предупреждали, что так все и будет.
Она встала.
– Поверьте, я не хотела оскорбить его.
– Я в этом уверена, дорогая. Вы просто не знаете, как мы здесь живем.
«Это точно», – иронически подумала Энн. Вслух она сказала:
– Прошу вас, поговорите с ним. Он может прислушаться к вам, особенно если вы убедите его, что он сумеет восстановить зрение.
Когда Энн направилась к входной двери, Бетти пошла проводить ее.
– Я посмотрю, что можно сделать, но вы не должны расстраиваться, если он еще раз откажется.
– Я хочу, чтобы вы знали, что я не просто играю в леди Щедрость.
И все же, возвращаясь, она пыталась посмотреть на все с другой точки зрения. Когда ее отец был болен и ему срочно была нужна операция, они с матерью гордились тем, что хотя и не сразу, но все же оплатили счета. Как бы она себя чувствовала, если бы к ним в дом явилась хорошо одетая незнакомка и предложила деньги без всяких условий? Приходилось признать, что в самой этой идее было что‑то неприятное, может быть, душок благотворительности. Вероятно, она подошла к Макриханишу не с той стороны. Нужно обдумать ситуацию и найти способ, как убедить его принять ее помощь.
Может, заказать ему работу в Данрэйвене. Что‑нибудь заманчивое, вроде восстановления стены или починки камина, – что‑нибудь, что он может сделать только после лечения.
Энн улыбнулась. Тут была еще одна возможность. Прекрасный способ убить сразу двух зайцев.