За ужином ар объявил свое решение - неделю будут проходить «смотрины» и через 7 дней будет оглашено решение. За это время гости могут принять участие в балах, охотах и совещаниях. Зримо или не зримо юная аресса будет присутствовать и наблюдать ибо высочайшим соизволением и выражением родительской любви было решение дать дочери право выбора. Однако - союз должен быть одобрен аром. Последнее слегка охладило возликовавших было юнцов. Кроме того - каждый, желающий претендовать на руку арессы должен заявить об этом открыто - дабы всем это было известно.
Меярина тяжело выдохнула. Еще всего 7 дней и она должна будет выбрать себе мужа на всю жизнь и покинуть дом в котором выросла и который считала своим. На ее руку ободряюще легла рука мужчины. Подняв глаза аресса только заметила что оказывается рядом сидит Леанор и смотрит на нее с тревогой и участием.
«Мой единственный добрый друг» - подумалось девушке и она перенеслась мысленно в далекие детские и юношеские годы.
У арессы были сверстники - и юные леи и молодые лейры. Уже с детства родители учили ее искусству явного или тайного управления, а на ком еще тренироваться как не на сверстниках. Им разрешали вместе учится, отдыхать и развлекаться. Им спускали с рук мелкие проказы или заставляли расплачиваться за более крупные. Иногда посредством манипулирования окружением арессы родители преподносили ей уроки хороших поступков, иногда - подлости. И с самого детства в ее окружении был Леанор. Сын влиятельного лейсара был немного старше Меярины. Он был крепким, высоким и светловолосым. Он был красив, умен и интересен. Иногда девушке даже казалось что родители именно этого молодого человека и желали видеть рядом с дочерью - в то время именно она должна была управлять Веернеей после смерти правящей четы и те по своему усмотрению подбирали ей будущего соправителя. Однако даже косвенных намеков на это не давали. Не время.
А потом пришло ее первое совершеннолетие - 25 лет. На эту дату девушка или ее родители должны были определить будущее юной леи - замуж или пройти процедуру распечатывания для раскрытия дара и дальнейшего обучения. Для Меярины этого выбора даже не было. Вопрос о выдаче замуж ее нераспечатанную даже никогда не поднимался - это автоматически означало подарить управление страной ее супругу. Будучи влюбленной, патологически зависимой от мужа она бы никогда не смогла бы ему перечить или отказывать, а значит даже сколько-нибудь влиять на политику страны и на жизнь ее граждан. Вся ее жизнь, все ее существование было бы подчинено желаниям мужа. Пожелай он смерти супруги и девушка с радостью умрет.
Сама мысль о таком существовании вызывала дрожь. Собственно, как и у многих девушек Вестернеи. Да и мало какие родители желали такой судьбы дочерям, поэтому и прижилась практика «Распечатывания» монахами ордена. Тем более странным для самой девушки стало то, что произошло в вечер ее совершеннолетия.
К вечеру накануне ее дня рождения из крыла аддона, в котором она проживала, убрали абсолютно всех, даже прислугу. Комнату девушки украсили и заставили свечами. Ей передали настойку и повелели выпить в означенное время. Родители напоследок пожелали проснуться утром взрослой и с замечательным и полезным даром. И ушли.
А Меярина сидела одна, в восхитительной ночной рубахе с золотыми распущенными по спине волосами и смотрела на пламя горящих свечей. И ей казалось что все это - нереально. Что сейчас не придет в эту комнату совершенно чужой, не знакомый ей человек и не станет ее первым мужчиной. И ощущение какого-то рокового шага нависло над ней. Странное чувство важности происходящего именно сейчас события не отпускало, а давило, окружало и заставляло прочувствовать ответственность этого момента и необходимость правильного, верного выбора. А какой выбор верный? Почему распутье - именно сейчас? Почему важен именно этот момент - она не понимала. Сотни, тысячи девушек ежегодно проходят обряд - и неужели у них то же самое? Плохо что она не догадалась расспросить старших лей.
А время уходило как песок в старинных антикварных часах. Казалось она даже слышит шелест падающих песчинок. И девушка вдруг осознала что ее так гнетет - не смотря ни на что она бы хотела хоть раз в жизни почувствовать любовь. Иногда Меярине казалось что она может ощущать отблески чужих эмоций. В большинстве случаев она угадывала что на душе у человека рядом - грустно ему или радостно, он злится или обижается. А иногда она ощущала тепло и радость в груди если рядом находились любящие мужей леи. И тогда арессе не было жалко этих девушек, а почему-то немножко завидно.