Это была интересная работа. Мы рассматривали образцы древесины в лаборатории с помощью различных химических веществ, а затем приносили их обратно в местные леса в условия с различной влажностью и температурой. Затем через определенные промежутки времени мы возвращались туда, где оставили образцы, чтобы проследить возникновение гнили и повреждений и оценить, какие действия против порчи древесины будут наиболее эффективными.
Мой босс оказался очень приятным человеком. Работать с ним было комфортно. Вообще, это занятие мне подходило. Мне всегда нравилась химия, а все исследования здесь были рассчитаны на понимание того, как именно химические добавки повышают прочность древесины и останавливают гниль. Я узнала, как обрабатывают древесину под давлением. Больше всего мне нравилось то, что я могу выйти из лаборатории на окраину города, взяв с собой Раффлза.
Мой друг Дэйв переехал вместе со мной в Букингемшир, и вскоре после моего возвращения домой мы стали жить вместе. Он снова работал ландшафтным архитектором, и в некотором смысле я была счастлива. Дэйв – хороший человек, добрый и внимательный. Мы купили маленький двухкомнатный домик в красивой деревне Стипл Клэйдон. Я выполняла работу, которая мне нравилась, к тому же имела гибкий график, так что у меня всегда была возможность позаниматься с Раффлзом. Я помню, как папа превозносил достоинства моей работы, которая, по сути, была государственной службой, поэтому обеспечивала мне уверенность в завтрашнем дне, индексируемую пенсию и хорошую перспективу карьерного роста.
Я снова жила в деревне, и хотя она была не столь же красива, как любимый мной в подростковом возрасте Дорсет, Чилтерн мне тоже нравился. Приятным бонусом было и то, что я жила неподалеку от моей семьи. Мама и папа всегда с удовольствием забирали Раффлза, если мне приходилось оставаться в лаборатории на весь день.
Я водила маленький «Фиат 126» – мои друзья называли его «роликовые коньки». В хорошую погоду я могла открыть люк на крыше, зная, что Раффлзу никогда не придет в голову выпрыгнуть наружу.
Чувствовала ли я, что мне этого всего достаточно в жизни? Было ли правильным отказаться от работы, которая мне нравилась, вернуться в Суонси, чтобы снова стать студенткой и заниматься, чтобы получить степень магистра в области поведения животных? Я обдумывала этот вариант и пока колебалась. Я говорила себе: «Возможно, надо довольствоваться тем, что имею, мне повезло иметь работу, которая мне нравится, партнера, который меня поддерживает, и собаку, которую я очень люблю».
Все так, но однажды во время обеденного перерыва я взяла Раффлза на прогулку в Чилтерн-Хиллс возле Бледлоу-Ридж. Это был пасмурный серый день, но пейзаж все равно впечатлял. Я отвлеклась на окружающую природу, стояла, любуясь, пока Раффлз обнюхивал подлесок, облака расступились и солнечные лучи залили все вокруг. Неожиданно на меня нахлынули невероятно сильные эмоции. Я была совершенно уверена, да что там, просто знала, что моя жизнь должна измениться. Обучение Раффлза и уход за ним были очень приятным занятием, но мне определенно чего-то не хватало.
Я должна была работать с животными, этому я желала посвятить свою жизнь. Я поняла, что не смогу променятьсвои надежды и мечты на пенсиюи комфорт.
У меня возникло ощущение, что грядущие перемены неизбежны. Я шла к своей цели, не сворачивая, и изменить это движение было не в моих силах.
Сначала я предположила, что мне необходимо обязательно вернуться в университет. Но спустя три дня поняла, что посетившее меня предчувствие означало нечто иное: я увидела объявление в местной газете о приглашении на работу в качестве помощника тренера-кинолога в новом благотворительном обществе «Слышащие собаки для глухих». Это заведение только начинало свою деятельность. Оно было основано всего два года назад, и перед ним стояла цель повторить ту успешную работу, что до этого была проделана в США. Людям с нарушениями слуха только недавно начали предлагать брать в дом собак, обученных предупреждать своих хозяев о телефонных звонках, звонках в дверь, звуках пожарной сигнализации и других обычных шумах в доме или в городе.
На этой работе я смогла бы получать лишь половину тех денег, которые я зарабатывала в институте, она не предполагала пенсии, гибкого графика, стабильности, и соискателю предлагалась только одна пара выходных в четыре недели. Остальные три мне пришлось бы трудиться в питомниках, где собаки жили. Подобная смена работы не имела смысла с очень многих точек зрения, но для меня это было естественным решением. Мы беспокоились только о том, удастся ли выплатить ипотеку с моим уменьшенным заработком, и Дэйв, как всегда, поддержал меня, сказав: