Думаю, если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что сестренка плакала перед тем, как уснуть, сжимая одну из моих книг, я бы сразу примчалась домой.
Прежде чем уехать, мне нужно было найти рабочее место на ферме недалеко от колледжа. В Сил-Хейн (этого сельскохозяйственного колледжа уже нет) существовало обязательное условие для всех студентов – прежде чем поступить на очное отделение, они должны проработать год на ферме. Идея заключалась в том, чтобы познакомить нас с работой, которую мы выбрали, в течение всех четырех времен года. Это позволяло создать полную картину будущей жизни. Разумный способ убедиться в правильности выбранной профессии. До этого момента мой единственный опыт работы в сельском хозяйстве заключался в сборе картофеля и фруктов во время школьных каникул.
Найти место, особенно девушке, было трудно, но мне предложили отличную работу на одной ферме, где занимались как выращиванием сельскохозяйственных культур, так и животноводством. Я с удовольствием вернулась в сельскую местность и вскоре начала встречаться с Дэйвом, сыном фермера, замечательным, порядочным человеком.
Первые месяцы работы на ферме оказались довольно трудным для меня периодом, то и дело я слышала восклицания:
– О Боже! Это девушка! И что нам с тобой делать? Ты хоть трактор умеешь водить? А тюк прессованного сена поднимешь?
Однако я была сильной и ловкой, так что научилась поднимать тюки сена, предназначенные для лошадей. Я никогда не водила трактор, но была готова научиться чему угодно. В Эксетере я прошла курс уроков вождения, и как только сдала экзамен, фермер доверил мне водить всю сельскохозяйственную технику, включая трактора.
Парней с фермы это не обескуражило. Они начали расставлять на меня ловушки: я падала в ямы, скатывалась по склону и, в конце концов, однажды свалилась в навозную жижу. Трактор застрял, и мне пришлось выбираться, по колено утопая в навозе. Каждый раз, когда что-то случалось, ребята говорили:
– Пришлите нам парня!
Но я думаю, что мне удалось одержать над ними верх.
Во время моей первой поездки домой мама глазам своим не поверила, настолько сильно я загорела и нарастила мускулы – я не могла надевать женские топы, поскольку выглядела как Веселый Зеленый Великан.
Мне понравилась моя работа, сбор фруктов, яиц. В соседнем хозяйстве имелось три гунтера, на которых там катались зимой, и мне с радостью позволили ездить на них летом.
Я научилась пахать и могла помочь со сбором урожая. Когда мы занимались работами в поле, мы ехали группой из четырех тракторов, следующих друг за другом. Первый сеял, второй раскатывал посев, третий бороновал, а четвертый очищал почву от сорняков. Для этого требовалась большая точность и согласованность работы, но после нас поле было полностью подготовлено и засеяно.
У меня была единственная проблема, которая не исчезла и по сей день: я не умею рано вставать, и каждый раз, чтобы встать к дойке в 5:30 утра, мне приходилось бороться с собой и своим желанием поспать еще хоть чуть-чуть. Необходимо было подоить где-то сорок или пятьдесят коров. Отец Дэйва знал их всех по именам, и когда он приказывал мне взять корову, мне приходилось сверять ее кличку с номером на ушных бирках.
Я жила в очень уютной комнате в доме, имела полный пансион и немного карманных денег. Иногда мне приходилось приезжать в колледж на две-три недели, чтобы заполнить трудовую книжку, описать, чем я занимаюсь на ферме и поработать над учебным проектом.
Во многом это было очень счастливое время. Но, работая на ферме, я поняла две вещи. Во-первых, то, что о животных тщательно заботятся лишь потому, что они представляют собой деньги, доход фермы. Уход за ними не является следствием уважения и любви к ним, это чисто финансовый интерес. Если у теленка случался сильный понос, то говорили просто:
– Это не стоит того, чтобы обращаться к ветеринару.
Вторым моментом было то, что, хотя мне нравилось помогать коровам, я сильно огорчалась, когда телят отнимали у матери через двадцать четыре часа после рождения.
В одной части фермы матери громко мычали и пытались выбить доски копытами, а в другом здании плакали телята. Все это я могла слышать из окна своей спальни, и это было ужасно.
Фермер объяснил мне, если я оставлю теленка с матерью, то не будет молока для людей.
Я понимала это, но удивлялась, почему нельзя оставить телят с матерью хоть немного подольше, чтобы они могли в полной мере воспользоваться преимуществами молозива, которое защищает их от болезней. Кроме того, в то время, пока я работала на ферме, я видела, как молоко выливается в канализацию, чтобы избежать нарушения квот Европейского союза. Я смотрела на это, а в этот момент телята умирали в сарае по соседству, и понимала, что, хотя все делается по правилам, я никогда не смогу примириться с подобной практикой.