Он был одет в джинсы и свитер, свежевыбрит, и его волосы были влажными от душа.
— Доброе утро, — прошептала она, потягиваясь в постели и слегка морщась.
Внимательный взгляд Энтони не пропустил ничего, и его улыбка исчезла.
— Я был слишком груб?
— Нет, конечно, нет. Я просто не привыкла…
На ее щеках появился нежный румянец. Он еще раз внимательно посмотрел на нее и ласково поцеловал.
— Почему бы тебе не принять горячий душ, пока я закажу завтрак, — сказал он. — Это поможет.
Стефани откинула покрывала и встала. Она так старалась не смущаться от того, что он видит ее обнаженной, что вздрогнула, когда внезапно рука Энтони с силой сжала ее кисть.
— Что это, черт возьми.
Его голос был таким резким, что сначала она не могла понять, что он имеет в виду. Потом, когда его пальцы нежно коснулись ее спины, она вспомнила.
— Это от падения с лошади, — объяснила она. — Уже не больно.
Хватка на ее кисти ослабела, и он наклонил голову, чтобы поцеловать ее голое плечо, и быстро вышел из спальни.
Синяки на ее спине живо напомнили ему, какой хрупкой она была, как легко было причинить ей боль. Она держалась только благодаря силе воли, но в последние несколько месяцев ей пришлось пережить столько стрессов, что она была сейчас крайне уязвима. Стефани рисковала собой, пытаясь претворить в жизнь мечту своего отца. Неудача могла погубить ее. Поиски были связаны с риском, у них был опасный соперник, но она не сдалась бы без борьбы, и, хотя доверяла ему, он не думал, что она позволит ему продолжить поиски одному.
Энтони минуту поколебался, бросил короткий взгляд на часы и потянулся к телефону. Он еще раз взглянул на сообщение, оставленное для него на столе, и стал звонить в Мадрид. С легким нетерпением он ожидал, когда его соединят, потому что не хотел, чтобы Стефани слышала разговор. На другом конце провода сняли трубку, и раздраженный мужской голос на испанском спросил, какого черта ему нужно.
— Помощи, — мягко ответил Энтони.
— О, это ты, — агрессивный тон Кейта Гаррета заметно смягчился, хотя и звучал еще, как у медведя, налетевшего на острую палку. — Ты случайно не знаешь сумасшедшего шейха, желающего совершить самоубийство и имеющего страсть к рыжим девицам?
— Думаю, знаю одного или двух, — пробормотал от души позабавленный Энтони. — А ты готов продать ее?
— Продать, черт побери, да я готов подарить ее.
Поскольку, по крайней мере, один шейх, которого Энтони знал, уже пытался выкрасть леди, о которой шла речь, несколько лет назад и едва остался жив, когда Кейт слегка расстроился по этому поводу, Энтони не поверил в угрозу. А когда услышал смех Лиз, ему стало ясно, что это шутка.
Эта пара была широко известна среди людей, интересующихся предметами старины. Энтони хорошо их знал и безоговорочно доверял обоим.
Лиз вырвала у мужа трубку.
— Привет, Энтони. Не обращай внимания, он ворчит, потому что его вчера стукнула копытом ослица.
— Я думал, он умеет обращаться с ними, — прокомментировал Энтони.
— Следовало бы, — взревел Кэйт, — поскольку я женат на одной из них.
Нисколько не обидевшись, Лиз просто сказала:
— Но эта принадлежала врагу. Тем не менее, мы достигли нашей цели — отыскали кинжал и передали его в Мадридский музей.
— Есть какие-либо новости о распятии? — спросил Кейт, успокаиваясь.
— Да, новости есть, — сказал Энтони. — И плохие. Один из моих людей утверждает, что Чак Говард отправился вчера на рассвете в горы.
9
— Говард?
Кейт пробормотал что-то о предках вышеназванного мистера, от чего последний пришел бы в ярость.
— Если он действует так быстро, — сказала Лиз, — то, должно быть, уже нашел распятие.
— Еще хуже, — добавил Кейт, — он наверняка знает, что ты только на шаг отстаешь от него.
— Хотя я решил отправиться на поиски распятия совсем недавно, — сказал Энтони, уверенный, что слова Кейта — это более чем предположение.
У него не было теперь сомнений, что его визит к Стирлингам побудил Говарда выкрасть бумаги Джеймса и помчаться в Европу не теряя времени. Говард ожидал, что его будут преследовать.
Зачастую враги знают тебя намного лучше, чем самые хорошие друзья.
Стараясь говорить твердо, Энтони продолжил:
— Я не могу дать ему время расслабиться и допустить ошибку. Я должен перейти в наступление, а это значит найти его до того, как он пересечет границу.
— Тогда о'кэй, — сказал Кейт оживленно, — мы свяжемся с нашими информаторами и посмотрим, что можем сделать. Ублюдок не стал невидимым. Где-нибудь он должен будет появиться.