— Извольте взглянуть сюда, — сержант указал направо. — Познакомьтесь с лордом Монтгомери Шоу. Нет, не эта куча обгорелых костей, а вот там, чуть дальше. Лорд Шоу, по всей вероятности, решил драться на дуэли, поэтому он достал из дуэльного ящичка оружие, взвел курок — а потом направил его дулом к себе и выстрелил прямо в сердце. А два секунданта, офицеры и опытные бретеры, глядя на эдакое представление, одновременно получили по зажигательной стреле в макушку и сгорели. Загадка загадок, сэр.
Инспектор нагнулся к телу Шоу, внимательно его изучая. Потом осмотрел дуэльный ящик, заглянул за каменную тумбу, на которой тот стоял, почесал нос и задумался.
— В карманах что-нибудь нашли?
— Письмо от лорда Тревора Пендлтона, сэр. Медики говорят, довольно грубое, что-то о сходстве жены лорда Шоу с чумной крысой. Самого Пендлтона этим вечером у Бойлов не было, не приглашен. Сэр.
— Понимаю, — сказал инспектор Кук, хотя мало что понимал. — Итак, вот, что мы имеем, сержант. Лорд Шоу встретился здесь с неизвестным — возможно даже, с одним из наших убийц. Тот передал ему оскорбительное письмо от Пендлтона — третьего из их семьи и единственного уцелевшего после резни в «Золотой кошке». Шоу вызвал незнакомца на дуэль — и мне трудно его винить, оскорбления следует смывать кровью. Наш неизвестный взял из ящика оружие — обратите внимание, сержант, вот дуэльная пара, один пистолет у Шоу в руке, второй, неразряженный, отброшен в кусты вон там — и далее что-то произошло.
Он нахмурился и вздохнул.
— Нет, я не думаю, что Шоу выстрелил сам в себя. Это совершенно невероятно, учитывая его общественное положение, ситуацию, в которой он оказался… да и на костюме нет никаких следов горения от частичек ворвани, которые обязательно появились бы, будь выстрел произведен в упор. Да, его убила его собственная пуля — но как? В Шоу выстрелил из его же пистолета кто-то другой, а затем вложил оружие в руку? Бессмысленно. Подвели секунданты? Маловероятно, да и зачем тогда их сжигать? Ничего не клеится, ничего не сходится — что вообще происходит в последнее время в этом проклятом городе?
Сержант показал гримасой, что не имеет ни малейшего понятия, но искренне восхищается логикой инспектора.
— Ладно, — сообщил Кук и поднялся с корточек. — Пошли в дом, там, чую, будет еще веселее.
Внутри особняка было тихо, в высоких потолках отдавалось эхо шагов, а тонкие ароматы духов и умело приготовленной дорогой пищи смешивались с тяжелым запахом крови и вспоротых животов аристократии. Тела лежали вповалку, изящные графини и холеные лорды в маскарадных одеждах, стражники в синих мундирах с пистолетами и палашами в окоченевших руках.
И пировали крысы.
***
— Он остановил время, — Томас не ждал дожидаться окончания истории. — А затем передвинул этого Шоу на траекторию пули и пустил время снова. Очень трудоемко, весьма изощренно, почти бессмысленно… но возможно.
— Возможно? — взвился было инспектор, но тут же сник. — Ну, конечно, «для людей с вашими способностями»… Да. И в особняке, наверное, тоже — ряд моментов указывал на то, что многие гости были убиты одновременно. А уж сами сестры Бойл… Одна разорвана на куски крысами, другая испепелена взбесившейся «стеной света», третья обезглавлена арбалетной стрелой — на общем фоне еще легко отделалась. В чем была их вина, с точки зрения убийцы?
— К Бойлам часто захаживал Лорд-регент — возможно, у него были любовные отношения с кем-то из сестер, — предположил Томас. — И Корво решил отплатить Берроузу той монетой, что получил когда-то сам. Уничтожить дорогого и близкого человека. А для большей надежности, он уничтожил всех.
Инспектор сидел неподвижно. Тикали часы, поскрипывал аудиограф, на вечерней реке поднимался ветер.
— Месть забавное чувство, — продолжил Томас через несколько секунд. — Она горит внутри мертвым, вечным огнем, двигая твоими чувствами и направляя действия, подобно тому, как паразит управляет телом носителя. И вот ты совершаешь то, на что никогда не осмелился бы в прежней жизни, и оправдываешь все это одним — это возмездие! Месть — благородное дело! Чтобы восстановить честь, чтобы оплакать потерянную любовь, чтобы отплатить коварному обидчику.
Где-то в устье, в районе Кингспарроу, сверкнула молния, с опозданием донесся раскат грома. Собиралась гроза.
— Да только потом вдруг оказывается, что честь давно утеряна в бесконечной резне, любимую ты все равно не смог спасти, а смерть негодяя не меняет ничего в том печальном факте, что ты превратился в чудовище. Дауд понял это вовремя, я — намного позднее, а Корво, если и сумел осознать, то уже не может остановиться. Башня Дануолла, в которой заперся в конце концов Лорд-регент, как я понимаю, была буквально забита охранниками и боевыми механизмами Соколова, но разве ему это помогло?
Фарли Кук усмехнулся застывшими губами.
***
— Что-то необычное? — Инспектор говорил невнятно, потому что дожевывал осточертевшие консервы, от которых его оторвали по тревоге.
— Как сказать, сэр, — сержант был спокоен, даже слегка ироничен. Хороший работник. — Ну, вот Лорда-регента пару часов назад сожрала стая обезумевших чумных крыс — это считается?
— Чертова рутина, надоело уже, — зевнул с набитым ртом инспектор. Черный, трупный юмор пустил в Криминальном Департаменте прочные корни. — Сравнивая с предыдущими эпизодами, появилось что-нибудь новое?
— Так сразу и не ответишь, сэр, — слегка задумался сержант. — Разве что в этот раз убийцы почти не пользовались своими странными штуками и не старались действовать скрытно — у всех убитых в руках найдено оружие — они видели противника и пытались сопротивляться. Только это им, как обычно, не помогло, сэр.
После смерти Джессамины Колдуин шлюзовая камера, двор перед Башней Дануолла и сама Башня были существенно перестроены — Хайрем Берроуз отлично понимал уязвимость своей новой резиденции перед внезапной атакой и намеревался снизить риски. Высокие стальные конструкции с подвешенными гроздьями фонарей заливали всю территорию ярким сиянием, громоздкие «стены света» шуршали и потрескивали электрическими искрами, возвышающаяся посреди двора сторожевая башня пытливо ворочала жерлом автоматической пушки, соединенной с прожектором. Все было как прежде, все выглядело нормально.