Мои щёки пылают от его грубых слов, когда понимаю, что наш перепуганный официант выбрал именно этот момент, чтобы вернуться. Теперь понятно, что его так взволновало. Торн, похоже, способен разорвать его пополам только потому, что он вернулся и помешал нам.
— Вы уже определились с заказом? — торопливо спрашивает он.
Ни один из нас не прерывает зрительный контакт, манерам здесь больше нет места, когда его взгляд так же голоден, как и мой. Я смутно слышу его грубый голос, выдающий название двух блюд, которые не помню, видела ли в своём меню, полном китайских слов. Я ёрзаю на стуле, когда к нам присоединяется ещё один официант, чтобы подать вино. Торн отмахивается от него, когда тот делает паузу, чтобы дать возможность Торну попробовать вино, и наливает в наши бокалы большую порцию — без сомнения, чтобы убедиться, что ему не придётся наполнять их в ближайшее время.
И вот мы наконец-то остаемся одни в нашем тусклом маленьком раю.
Наедине с таким сильным сексуальным влечением, проскальзывающим между нами, у меня возникает чувство, что я сильно недооценила то, что может произойти всего за несколько секунд, когда речь заходит о Торне Эвансе.
И я так чертовски рада, что сегодня вечером решила надеть красное кружевное белье, потому что я просто обязана проиграть это пари.
Глава 7
По другую сторону от «Хантинг Граунд», окутанного тенями и затерянного между столами, Злость туго свернулась в животе зверя.
Нет, не просто Злость. Сожаление тоже вышло на охоту среди этих теней.
Две противоположные эмоции сидели, безмолвно размышляя и игнорируя друг друга, в то время как война разворачивалась внутри них из-за того, чему они стали свидетелями. Только они могли понять причины.
Видите ли, один из них не всегда испытывал Сожаление, но другой так долго испытывал только Злость, что в глубоко похороненных воспоминаниях трудно было вспомнить время, когда было по-другому.
Один из них потратил годы на то, чтобы убедиться, что у женщины в чёрном, сидящей напротив, нет того, ради чего стоило бы жить. Новая сила ярости овладела им, пробежав по венам дьявола. За эти годы он многому научился. От слов, которые могли причинить самую жгучую боль, до действий, которые могли нанесли самый сильный удар.
«Нет, так не пойдет», — подумала Злость, и жгучая ярость окутала комнату красной дымкой. — «Так совсем не годится».
Затем сердитые глаза быстро и целеустремлённо переместились на другую сторону стола, на женщину в чёрном. Именно тогда, со Злостью, бурлящей в злобной душе, как признание того, что происходило между двумя людьми, рождался новый план.
Пока Злость разрабатывала план, как всё оживить и окутать воздух оттенком грязных намерений — Сожаление вспоминало.
Вспомнило, как много лет назад можно было найти счастье.
Вспомнило, насколько было приятно слушать женщину в чёрном, когда на её лице появлялось такое выражение.
Вспомнило, каково это, когда зло не отравляет воздух, а дьявол не контролирует его.
Сожаление вспоминало, а Злость планировала.
Сожаление ушло первым, освобождая место для Горя, которое вошло в игру. Горе, однако, могло оплакивать только те времена, когда всё было иначе.
Когда Злость была в аду, где злу было самое место.
Глава 8
Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя, как тепло от вина разливается по моим венам. Первый бокал я опрокинула как стопку... и второй тоже. Теперь я просто расслабленно сижу. Больше никаких нервов, вызывающих панику. Хоть в Торне и есть сила, с которой надо считаться, он, несомненно, обладает чем-то таким, что заставляет меня чувствовать себя комфортно. Такое яркое сравнение с тем, что я чувствовала, когда приехала в «Хантинг Граунд».
Хорошо, что нервы перестали шалить, потому что, пока я потратила последние десять минут, пытаясь разобраться с бумагами, Торн показал одну из своих сторон, которую я никогда бы не подумала в нем увидеть. И я имею в виду не мужчину, который кричит о власти и превосходстве одним лишь своим взглядом.
— Может, ты просто прекратишь? Тебе все равно не удастся подписать их моей рукой, — говорю я ухмыляющемуся мужчине, кажется, уже в десятый раз.
Он снова зажимает кончик ручки между моими пальцами, его язык высовывается, перекатываясь по нижней губе, а в глазах пляшут весёлые искорки.
— Торн, — предупреждаю я, когда ручка быстро царапает по бумаге, создавая жирную букву «Т» между двумя моими пальцами.