Она считает, будто не понимает, что происходит?
Забавно, потому что она не единственная.
Только я ни капли не наивен, когда речь заходит о том, что я хочу с ней сделать.
«Я уже давно ни с кем не была, Торн».
Её признание было произнесено так чертовски тихо, что сначала я подумал, будто неправильно её расслышал. Но я расслышал правильно, и каждое из этих девяти слов врезалось в меня с такой силой, что трещина в моём обычном щите безразличия начала разрастаться ещё сильнее, чем раньше, в ту самую секунду, когда я увидел её. От жажды, которую хотел утолить, у меня потекли слюнки, а пустота внутри меня начала наполняться теплом. Я никогда не испытывал ни хрена подобного. То, что я пережил в своей жизни, подсказывало мне ухватиться обеими руками за то, что вдохновляло на такие вещи, и никогда, чёрт возьми, не отпускать это.
Ари отдавалась чудовищу.
Она понятия не имела, что предлагала зверю. Её наивность была ещё более очевидной, потому что, если бы у неё был опыт, она бы знала, что ей нужно бежать. Бежать как можно дальше и никогда не оглядываться.
Жаль, что я не был лучшим человеком. Человеком, который просто подпишет бумаги и отпустит её.
Но я не могу.
И что ещё важнее, я не стану этого делать.
Замечая, как она ёрзает на своём месте, я крепче сжимаю руль. Моя нога давит на газ, и, громко ревя, машина мчится по улицам Вегаса. Она изменила ставки, но я собираюсь убедиться, что награда будет такой же сладкой.
Она будет моей во всех отношениях, которые я смогу дать.
Она почувствует этот гнетущий груз, который я таскаю с собой, когда заставлю её хотеть меня так же сильно, как я хочу её.
— Что мы здесь делаем? — доносится ее шепот в тишине машины, когда я въезжаю на стоянку «Алиби».
Не обращая внимания на её вопрос, я объезжаю здание и паркую машину на стоянке прямо между двумя задними входами в «Алиби». Один ведёт в женскую зону отдыха. Другой — в мужскую.
— Торн? — спрашивает она на этот раз с лёгким трепетом.
Заглушив мотор, я вылезаю из машины, подхожу к её двери, открываю и протягиваю руку, чтобы помочь ей выйти. Когда наши руки соприкасаются, я чувствую тот же самый зуд, появляющийся от нашей связи, как и в «Хаунтинг Граунд». Мои глаза сразу же скользят к её ногам, когда они передвигаются, чтобы встать с места. У меня дикое желание спрятать своё лицо между этих грёбаных ног с тех пор, как она подошла ко мне в этом платье сегодня вечером. Вместо того чтобы отступить и дать ей место, я жмусь к ней, становясь так близко, что она вынуждена запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня.
— Почему мы здесь?
— У меня есть тридцать секунд, верно?
Её взгляд блуждает по моему лицу, прежде чем переместиться к задней двери.
— Но какое отношение это место имеет к нашему пари?
— Детка, ты серьёзно?
Она снова смотрит на меня, только на этот раз дерзость, которую она показывала мне ранее, готова вернуться.
Чёрт, она такая красивая.
— Да, серьёзно. Я думала... — она замолкает, оглядывается на дверь, а потом, чёрт возьми, её плечи опускаются, как будто она разочарована.
— Ты думала…?
— Ничего, — шепчет она, всё ещё выглядя чертовски поражённой.
Господи, она была права, когда говорила, что бросает мне вызов. Но не в том смысле, который она имела в виду. Её чертовски трудно понять.
— Не прячься от меня, Ари.
— Я просто не думала, что мы окажемся здесь. Счастлив? Я думала, ты отвезёшь меня к себе домой.
Я этого не предвидел. Вообще. Это на самом деле вызов.
— А кто говорил, где мы закончим нашу ночь? У меня тридцать секунд, Ари. Тридцать секунд, чтобы заставить тебя умолять. Тогда, и только тогда я смогу доставить тебя туда, куда захочу.
— И ты хочешь сделать это... здесь?
— А что не так с «Алиби»?
— Ну, полагаю, ничего. Просто слышала, как дико там бывает, и я уже сказала тебе, что у меня нет большого опыта, и, Торн... я действительно имею ввиду именно это. Если ты думаешь о том, чтобы использовать эти тридцать секунд с другой женщиной, чтобы выиграть пари, которого теперь даже больше нет, тогда тебе просто стоит отвезти меня обратно к моей машине.
Чёрт возьми, она освежает.
Мы и так были близко, но, когда я подхожу еще ближе, стирается всё пространство, которое оставалось между нами. Её грудь прижимается к моей, мой член — к её мягкому животу, и удовлетворение, которое я чувствую, когда она покачивается, опьяняет. Она вздыхает, когда мои руки обхватывают её лицо, глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты. Я держу её и наклоняю шею, чтобы быть ближе, наши дыхания сливаются, и звук, который срывается с её губ, заставляет мой член дёргаться.