— Это отпечатки рук? — она вскрикивает, не сводя глаз с моего тела.
Я смотрю в зеркало, замечаю метку Торна на своей коже и отталкиваю мысли, которые говорят мне бежать обратно к нему. Затем встречаю отражение потрясённого лица Пайпер и пожимаю плечами, притворяясь безразличной.
— Да.
— Да? И это всё? Просто да?
— Что ещё ты хочешь от меня услышать? — кричу я, поворачиваясь и глядя на свою лучшую подругу. — Что, да, это отпечатки рук? Отметины от самого удивительного опыта, которым я когда-либо делилась с мужчиной? Что они являются напоминанием о том, насколько потрясающим был этот опыт? Что чувствительный синяк будет единственной вещью, которая осталась после него, потому что все кончено?!
— Милая, — говорит она тихо, её голос полон жалости. — Нам надо…
— Нет. Мы не будем говорить об этом. Мне нужно, чтобы ты была здесь со мной и отвлекла меня от того, что сказала моя сестра. Мне нужно, чтобы ты была моей лучшей подругой, которая отказалась уйти, когда я потеряла всё, и не пыталась уговорить меня на то, к чему я не готова. Вот что мне нужно. Я собираюсь принять душ, чтобы больше не чувствовать запах воспоминаний о прошлой ночи. Затем оденусь, чтобы не видеть, что я разделила с мужчиной, которого не могу себе позволить. Договорились?
Она изучает меня, потом печально кивает. — Ладно, Ари. Хорошо.
— Хорошо, — повторяю я, забираясь в душ и смывая с себя прекрасную ночь. Боль от потери его запаха с моего тела — от потери его — почти такая же сильная, как от звонка моей сестры, который напомнил мне о том, что я позволила себе забыть.
Почти.
Глава 13
Мой телефон звонит... снова.
Я чувствую на себе обвиняющий взгляд Пайпер. Тот самый, которым она одаривала меня весь день, с тех пор как сегодня утром я отказалась говорить с ней о том, что произошло. Я не шевелюсь. Игнорирую её прожигающий взгляд и не отвожу глаз от шоу, которое мы смотрим. Телевидение безопаснее.
— Ты должна взять трубку, — говорит она в миллионный раз за день, нарушая молчание.
Миллионный.
Миллионы.
Торн.
Я закрываю глаза.
Всё, что я смотрела сегодня по телевизору, все еле уловимые ароматы, доносящиеся до меня в течение нескольких часов, или даже фотографии в журнале, который я листала... всё напоминало мне о мужчине, от которого я сбежала. Его власть надо мной не имеет никакого смысла. Даже собачий корм, который мелькал в последней рекламе, напомнил мне о нем. Мне сразу стало интересно, любит ли он собак или кошек? Серьёзно, я была на грани потери рассудка из-за мужчины, о котором, во всех смыслах, даже ничего не знаю. Ну, если не считать нашей нелепой химии.
Мой телефон продолжает звонить, и я точно знаю, что это он. Пайпер всё еще здесь, и мне больше не приходит никто на ум, кто бы мог звонить мне снова и снова. Кроме того, есть небольшой факт — сегодня утром я от него сбежала. Что-то мне подсказывает, что такой мужчина, как Торн Эванс, не привык к тому, чтобы женщины убегали с места преступления. Вообще когда-либо.
Звонок прекращается.
Я выдыхаю воздух, который задерживала.
Он сдастся.
Он никогда не говорил, что хочет большего, чем то, что у нас случилось. Он хотел, чтобы я умоляла его взять меня, и я это сделала. Он хотел меня, и нет никаких сомнений, что то, что у нас произошло прошлой ночью, было тем, что он имел в виду. Он поимел меня. Вряд ли это причина, по которой он прилагает столько усилий, чтобы прорваться сквозь моё молчание. В другом мире я бы проснулась рядом с ним и прямо попросила бы о большем. Но это — не моя реальность.
Он будет двигаться дальше и будет с той, кого можно легко заполучить.
Снова раздается звонок.
Или, возможно, он двинется дальше после этого звонка.
— Серьёзно. Это так нелепо. Я позволила тебе сидеть без дела и быть несчастной весь день, но хватит, Ари Дэниэлс. Довольно! Мне всё равно на то, что, как ты считаешь, тебе нужно. Я собираюсь дать тебе то, в чем я знаю, ты нуждаешься.
Я не открываю глаза. Откидываю голову на спинку дивана и не поправляю Пайпер. Она права: весь день я мучилась от собственной боли и страданий. А я не тот человек, который опускается на дно и не пытается подняться. Но в то же время именно это я и делаю. И еще как. Я опускаюсь на дно, затем снова поднимаюсь. Но факт в том, что я помню о том, что в первую очередь послужило этому падению, поэтому избегаю этой боли, удерживая воспоминания как щит.
В этом вся я — Пэрис Эвойденс Дэниэлс.
— Я собираюсь сказать тебе то, что должна была сказать еще много лет назад. Я собираюсь поговорить о них, и мне плевать, понравится тебе это или нет. Мне всё равно, готова ты услышать это или хочешь услышать то, что, по твоему мнению, тебе нужно. Я не позволю тебе снова втянуться в ту депрессию, в которую твоя сука-сестра всегда тебя затягивает, закрываясь от той прекрасной жизни, которую ты заслуживаешь. Так что, готова ты или нет, пришло время для суровой правды, подруга. Во-первых, если ты позволяешь кому-то стать тебе ближе, это не значит, что ты обязательно его потеряешь. Тебе не надо держать своё сердце закрытым от чувств. Посмотри на меня, милая. Я здесь, и наша дружба не причиняет тебе боль. Я так близко, насколько это возможно, и ты не потеряешь меня. Твоя потеря не должна быть преградой кому-то новому в твоей жизни. Они умерли, Ари! Они умерли по пути к тебе, потому что очень любили тебя. Мысль о том, что ты расстроена, была слишком горькой для них, чтобы просто сидеть дома и игнорировать это. Трагично? Боже, да! Но учитывая это, можешь ли ты честно сказать, что они хотели бы, чтобы ты прикрывалась их потерей и не двигалась дальше, чтобы найти «нечто большее»?