Именно из-за этой лёгкой уязвимости я, наконец, чувствую, как напряжение в моих плечах исчезает, и уже через секунду мои губы шевелятся, моё прошёптанное признание заставляет меня чувствовать уязвимость, которую я слышала в его голосе, ударяя прямо в грудь.
— Потому что я боялась.
— Чего?
Он не двигается. Я на мгновение задумываюсь, хочет ли он обнять меня так же сильно, как я хочу, чтобы он обнял меня. Я качаю головой, позволяя всему, с чем я смирилась и через что прошла с моим психотерапевтом, сохранять силу.
— Тебя, — признаюсь я.
— Но почему?
Мои плечи поднимаются, я готова пожать ими, потому что не знаю, как выразить всё остальное словами. Я не хочу пугать его, когда мы и так едва стоим на ногах из-за моего исчезновения.
— Почему? — снова спрашивает он, повышая голос.
Я качаю головой.
— Почему? — рявкает он, всё ещё не двигаясь, и заставляет меня подпрыгнуть.
— Потому что! — кричу я в ответ. — Потому что! Потому что я никогда не чувствовала подобного раньше, Торн! Потому что я провела с тобой одну ночь и проснулась с чувством, что мне нужно немедленно убраться подальше от этих чувств, пока я не пострадала!
Его голова дёргается назад, как будто я физически ударила его.
— Ты думаешь, я мог причинить тебе боль?
— В то время да. То, что я знала об этой боли прежде, научило меня, что всякий раз, когда кто-то заставляет тебя чувствовать что-то, особенно такое сильное чувство, это всегда заканчивается только болью.
Вспышка понимания появляется на его лице.
— Мне хватило боли на всю жизнь, Торн. Поэтому я сбежала. Я не горжусь этим, и мне жаль больше, чем ты можешь себе представить, но это всё, что я могла тогда сделать.
— Ты не единственный человек, который чувствует боль, Ари. Извлеки уроки из этого дерьма и учись на них.
— Я научилась. Я поняла, что не стоит открываться чему-то большему, если это возможно.
— Тогда ты не черта ничему не научилась.
— Прошу прощения?
Он крадётся ко мне, его длинные ноги преодолевают это короткое расстояние в половину быстрее того, сколько потребовалось бы мне.
— Я знаю, что такое испытывать боль. Я испытал такую боль, какую сам дьявол не решился бы причинить своему злейшему врагу. Ты не единственная, кто чувствует, каково это зализывать раны и сильно обжечься. Я знаю это и всё равно, проснувшись в то утро, я был готов принять эту боль, эти уроки и открыть себя для большего. Только я ожидал найти женщину, пробудившую во мне эту потребность, а её уже не было. Так скажи мне, Ари, какая боль заставляет тебя так бояться?
— Я не уверена, что готова к этому, — выдыхаю я, мой нос горит.
Я хочу обойти его, но останавливаюсь, когда он сжимает мою руку, осторожно притягивая меня к своему телу.
— Я думала, я была…
— Скажи мне.
Я закрываю глаза, прижимаюсь лбом к его груди и пытаюсь успокоиться медленными, глубокими вдохами. Его сердце колотится, биение учащённое и сильное. Он не спокоен. Он далеко не равнодушен. Я впитываю ощущение близости к нему, позволяя всему, что я узнала, сфокусировать свои мысли, используя инструменты с сеансов терапии.
— Ты проник глубоко в мою душу, — тихо признаюсь я. Другой рукой он обхватывает меня за спину, крепче прижимая к себе. — В течение семи лет никто кроме Пайпер даже близко не касался того, что находится внутри меня. И ты не просто проник, Торн. Ты оказался глубже всех и начал заполнять пустоту внутри меня. Всего за одну ночь я почувствовала, что она становится меньше. За одну ночь.
— Ари, — говорит он громко.
— Ты сам этого хотел, Торн, — напоминаю я. Он хотел знать правду о моём исчезновении.
— Да, и до сих пор хочу. Почему ты испугалась того, что мне это удалось?
Я выдыхаю.
— Я почувствовала это через несколько дней после нашей встречи. Дней. Каким бы сильным не было это, я не могла позволить этому окрепнуть.
— Почему?
Просто скажи это, Ари. Сорви, как пластырь. Они больше не причинят тебе вреда. ТЫ отвечаешь за своё будущее.
— Семь лет назад я навсегда потеряла людей, которых любила. Двое из них были моими родителями. Ещё один человек — моя сестра. Был ещё один. Хотя, после тех выходных я знаю, что последний человек никогда даже близко не был к тому, чтобы заставить меня чувствовать себя так, как ты сделал это в ту ночь. А я носила его кольцо.
Он резко выдыхает со свистом, и я наконец набираюсь смелости поднять глаза.
— Несколько дней, Торн. Я почувствовала, что это произошло между нами всего за несколько дней. Каждый раз, когда я смотрела в твои глаза, то, что начиналось как простое влечение, перерастало в нечто большее. Если потеря моих близких почти убила меня, я даже представить себе не могу, что произойдет, если я позволю этому влечению приблизиться ко мне, позволю превратиться во что-то большее, только чтобы потом это отняли. Поэтому я сбежала.