— Ох, бедная, — шепнула Поля и прикусила язык. Вот глупая! А если она услышала?
Но, если и услышала что-то, Маргарита Васильевна сделала вид, что ничего не было и потянулась к выключателю, ни на секунду, в отличие от Полины, — та взялась за невероятной сложности задачу по открыванию двери — не замешкавшись. Комната погрузилась во мрак. Ещё не было и семи, но зимой темнело быстро, а фонарей во внутреннем дворе напротив именно этих окон не оказалось.
— Прости.
— Э-это в-вы извините, — бормочет Полина и касается дверной ручки.
В коридоре всё ещё ждала Алёна.
— Сдала, — объявляет с лёгкой улыбкой Маргарита Васильевна. Будто это она зачёт сдавала, а не принимала.
По старой краевой традиции март был месяцем скорее зимним, чем весенним, и сопровождался снегопадом. Город стоял, захлёбываясь бесконечным потоком пробок. Диспетчер филфака заглянула в аудиторию, уточнила, кого они ждут и сообщила, что Маргарита Васильевна опоздает на пятнадцать минут — чтоб никто не ушёл. Хотя никто и не собирался. От этой женщины не уходят. Уже нет.
Она появилась ровно через пятнадцать минут, словно и не опаздывала, а просто давала возможность студентам успеть. Ведь пока преподавателя нет, студент приходит вовремя — даже после официального начала пары. Войдя в аудиторию, Маргарита чуть улыбнулась и окинула взглядом студентов. Полине хотелось верить, что и на неё, впервые занявшую место на первом ряду, этот взгляд обращён тоже.
Едва началась лекция, в аудиторию вбежала девушка в пальто и скрылась на последних рядах. И никаких «извините» или «можно войти?» А Маргарита Васильевна впервые опоздание чьё-то прокомментировала:
— Нет, ну после меня прийти — это сильно. Знаю же, что город при осадках стоит… А теперь давайте посмотрим, как вы прислушались к нашей просьбе о максимальной посещаемости на этой неделе, — она открыла свой небольшой журнал. — Старосты, сколько человек из ваших групп присутствует сегодня?
— А старост пока и нет, — осторожно заметил кто-то.
— Прекрасно. Сами тогда. ОФ?
— Нас пока одиннадцать, но две девочки опаздывают, в пробках стоят.
— А нас… сейчас скажу…
— Да просто руки поднимите, — попросила Маргарита Васильевна. Студенты мгновенно подчинились. Преподаватель попыталась пересчитать их, сбилась, отпустила типичную для факультета шутку про сложные отношения с цифрами и только после повторила попытку. — Тринадцать. А должно быть?
— Двадцать…
— Гм… Ладно, может, подойдут ещё. Давайте начнём.
А Полина только смотрит всю пару на Маргариту, думая, как она великолепна. Вроде бы и не было в её образе ничего особенного сегодня: чёрная юбка-карандаш длиной чуть ниже колена, белая блуза, шейный платок и, как всегда, каблуки. Образ такой серьёзно-деловой. И совершенно для неё обычный. Только что-то всё равно не давало покоя. И она никак не могла оторвать взгляд от преподавателя. И иногда она ловила на себе короткие взгляды Маргариты, безмолвно ликуя от этого.
Когда пара кончилась, Маргарита Васильевна подошла к старосте, что сегодня сидела рядом, чтоб расписаться в журнале. Это было странно, ведь обычно за ней приходилось бегать.
— Я ещё расписание не написала… — не без страха призналась староста. Это сейчас преподаватель такая добрая, а коль разозлится — плохо будет. К тому же, по меткому выражению одного из преподавателей, Маргарита Васильевна — очень педантичный замдекана, каждую цифру сверяет. И порядок в документах для неё очень важен. Да и Лера всё ещё помнила, как на неё кричали в декабре за пропуск пары. И по-прежнему боялась. Хотя сама Маргарита про этот случай, кажется, давно забыла.
— Да ладно, давай распишусь, потом напишешь. Так, в течение пары два человека подошло. Староста ОФ и вторая девушка из какой группы? ПФ?
— Не-не, я из отечественной тоже, — откликнулась Даша.
— Ну надо же. Тринадцать из тринадцати. Так и продолжайте.
Полина едва чувств не лишилась от осознания, насколько близко находилась Маргарита. Одно неосторожное движение — и она могла коснуться руки своей музы. Но она не посмела. Полина даже представить себе не могла, что однажды сможет хотя бы прикоснуться к ней. Ведь любить на расстоянии лучше проще.
«Забив» место в следующей аудитории, Полина берёт из сумки заявление и выходит в коридор. Она училась на платном отделении и иногда с оплатой происходили осечки. Чтобы в период сбора денег из университета не отчислили, нужно было написать заявление, подписать его у декана, а потом и вовсе у ректора. Это было страшно, но сегодня, девятнадцатого марта, был крайний срок, когда она обязана это сделать. Она знает, что не решится зайти в кабинет к декану, а потому единственный шанс — поймать женщину здесь. Так многие делают. Выйдет же она из кабинета.
Поля даже до конца коридора не дошла: напротив кафедры русской литературы Ольга Сергеевна как раз разговаривала с Маргаритой Васильевной. Полина остановилась в нескольких метрах, чтобы видеть окончание разговора, но не подслушивать.
Когда Маргарита Васильевна отправляется в сторону деканата, Полина едва ли не бежит к Ольге Сергеевне, теряя неудобные туфли.
— И-извините, Ольга Сергеевна…
— А? Ко мне?
— Д-да… Я по поводу о-отсрочки оплаты за семестр. В договорном отделе сказали, что нужно написать заявление и чтобы его подписал декан.
— Ну так я подпишу, пойдём.
Оказавшись в кабинете декана, Полина нервничает ещё сильнее. Когда приходится переписывать заявление, руки дрожат — почерк выходит ещё более неровным, но она старательно выводит каждую букву. Где-то в середине текста в кабинет входит Маргарита. Она о чём-то говорит с Ольгой Сергеевной, по-хозяйски просматривая папки на столе декана. В какой-то момент она обращает внимание на до предела напряжённую Полю. Обеими руками она касается плеч девушки — получается даже какое-то полуобъятие. Полина замирает, забывая, как дышать. Теперь ей уже не кажутся такими глупыми герои подростковых сериалов, которые обещали «не мыть эту руку» или «не стирать эту кофту» после прикосновения объекта обожания.
— Что случилось?
— Вс-сё хорошо, — с трудом шепчет Полина, не понимая, слышат её или нет.
— Заявление ректору переписывает, — вместо неё поясняет Ольга Сергеевна. — Это от имени мамы, помяла сильно.
— Сверху ещё контактный телефон укажи, — пробегая взглядом по тексту, указывает на недочёт Маргарита.
Дрожащей рукой Полина дописывает номер и передаёт заявление Ольге Сергеевне. Та пробежала глазами по тексту и поставила подпись.
— Ну всё, беги в договорной отдел. Я вот тебе файлик дам.
«Но это как бы мой… Ладно».
— Спасибо!
Она искренне благодарит Ольгу Сергеевну, прощается и покидает кабинет, тихо прикрывая дверь. Только идёт не на первый этаж, а в нужную аудиторию. Пара несколько минут как началась.
— Извините. Можно?
Преподаватель чуть заметно кивает, и Полина проскальзывает на своё место, тут же принимаясь за запись лекции. Она думала, что опоздала сильнее всех, поэтому чувствовала себя немного неловко. Но прошло не больше пары минут, и дверь снова открылась. В аудиторию проскользнули Влада и Витя — парень, который несколько дней назад перевёлся на филфак и попал в их группу. С Владой они проводили почти все перерывы — бегали курить перед воротами университета.
Влада не отличалась обязательностью. Каждый новый семестр она обещала и себе, и одногруппницам взяться за учёбу. И продолжала прогуливать, не делать задания, сидеть на лекциях в телефоне. Обычно то ли она делала это незаметно, то ли преподавателям было наплевать, но замечаний ей не делали. Только Ксения Петровна Князева слишком любила свой предмет, чтобы позволять студентам сидеть прямо перед носом и бездельничать.
— Девушка в зелёном платье, лекция длится полтора часа. Неужели так трудно прожить это время без телефона?
— Извините.
Влада заблокировала телефон и спрятала его в пенал, чтоб не привлекать к себе ещё больше внимания. И, казалось бы всё, инцидент исчерпан… Но Влада очень не любила, когда к ней придираются. Подумаешь, с другом переписывалась. Делала-то она это тихо. И основные моменты лекции она записывала. Что ещё этой Князевой надо?