— Ласточка, а ты где живёшь?
— Э…
Если тогда, на зачёте, такой вопрос показался странным, но был вполне уместным, то сейчас… С чего она заинтересовалась-то? В общем, Полина снова тормозила.
— В городе или где-то за пределами?
— А, в городе.
— Где?
— На Витамине.
— А сюда просто пораньше приезжаешь? Что-то я тебя вчера целый день видела, сегодня уже с утра здесь. Меня уже девчонки спрашивают, не случилось ли чего. Говорю обычно, нет, девочка просто раньше приезжает и занимается.
«А вас-то они почему спрашивают? Разве не логичнее задать этот вопрос мне?»
— Но у тебя точно всё хорошо? Если какие-то проблемы…
— Всё хорошо… Мне просто здесь очень-очень нравится.
— Хорошо, ласточка, занимайся. Но ты бы хоть на подоконнике писала или в шкафу. Удобнее же.
Полина с тоскливой улыбкой посмотрела вслед Маргарите. Повезло же ей в такое солнышко влюбиться. Жаль только, смелости признаться не хватит.
====== 11. Сказать ей всё (7-05, 11-05) ======
На филфаке был хор — такая инициативная группа талантливых ребят, собранная на уровне факультета. Концерты они редко давали, собираясь перед крупными праздниками в самой большой аудитории на факультете и исполняя песни в народном стиле. Но «самая большая аудитория» — всего на шестьдесят человек рассчитана. А в этом году только первый курс насчитывал порядка семидесяти. Учитывая, что посмотреть хотелось всем — кому было интересно, а кто-то желал с барского разрешения пропустить пару — аудитория была забита. Приходилось двигать столы и таскать лавки из коридора. Но даже так людям приходилось стоять в конце аудитории или и вовсе наблюдать за происходящим из коридора. Не было здесь и каких-то особенных мест для преподавателей (разве что для Ольги Сергеевны) — кто успел, тот и сел, что называется. Девушки из ОФ в этот раз оказались в числе счастливчиков, что заняли один из первых рядов. Но были и те, кто пришёл перед самым началом выступления.
— Маргарита Васильевна, садитесь, — Полина смущённо улыбается и подвигается вплотную к стене, освобождая часть стула.
Маргарита подошла ближе. Глянула на Полину, на стул… и тихонько рассмеялась.
— Спасибо, конечно, но, поверь, это будет неудобно всем. Ты б мне ещё на коленки сесть предложила!
И вроде бы, что это лишь шутка, понимали все: и сама Маргарита, и Полина, и наблюдавшие за всем любопытные студентки. Только Поле сегодня не до шуток было:
— А садитесь!
— Смешная такая, я не могу просто, — она легонько потрепала Полину по светлым волосам.
Маргарита уже развернулась, чтобы уйти. Но Полина успела схватить её за край рубашки. Преподаватель вздрогнула и, остановившись, обернулась. И сразу попала в плен голубых глаз. Девчонка смотрела на неё, как малютка-щенок. Было что-то в её взгляде такое, что смутило даже женщину, считавшую себя сильной и не очень зависимой. Маргарите даже показалось, что послушаться девчонку — не такая плохая идея. Она окинула взглядом аудиторию. В принципе, они не будут единственными здесь… И она осторожно, будто боясь навредить девчонке, опустилась к ней на колени. И тут же столкнулась с удивлёнными взглядами нескольких студенток — кажется, одногруппниц девчонки. Остальным было всё равно. Только декан бросила на неё взгляд, который прямо кричал, что начальница устроит ей разбор полётов позже.
— Ласточка, после концерта нам придётся поговорить, — шепнула Маргарита Васильевна, чтобы только Полина её и слышала. Девчонка кивнула. И всё как будто идёт по плану.
— Что это такое было?
Дождаться, пока все выйдут из аудитории, было непросто. Ведь всегда надо поговорить, поделиться впечатлениями. А ещё люди в начале аудитории, будто сговорившись, двигались медленно, образуя настоящие пробки. Но наконец они остались вдвоём. Маргарита Васильевна прикрыла дверь, пробормотав что-то про ключи. Полина подумала, что, возможно, преподаватель хотела дверь запереть, но ключей у неё не было.
— Я могла бы задать тот же вопрос.
— Но не задала. Так и?
Полина пожала плечами.
— Мне понравился предложенный вами вариант. Хотя я думала, что вы просто отшутитесь и уйдёте. Но так, как получилось, мне больше понравилось. Может, повторим однажды?
Маргарита Васильевна прямо чувствовала, как брови вверх ползут. Интересно, девчонка эта одна в семье? А то, может, у неё сестра-близнец с другим характером есть? Слишком уж девчонка другой была сегодня.
— Попробуй под таким взглядом не согласиться. Ты сегодня очень странная.
Полина обречённо вздохнула. Она права. На все сто права. Полина в свете последних событий сама не своя была. И не хотела оставаться одна — как физически, так и морально. Именно поэтому, даже сделав на длинных выходных задания на неделю вперёд, она оставалась в университете до последнего. В коридоре почти всегда люди были люди. Незнакомые студенты или кто-то из преподавателей — не суть. Даже когда Маргарита Васильевна ушла в шикарный трёхдневный отпуск, она не была здесь одна. Кто-нибудь пройдёт мимо, улыбнётся, пробегая мимо с кучей чашек и бутылочкой «Фейри» Лиза, Лада Викторовна подойдёт и поинтересуется, не холодно ли ей… И уже мир на минутку приобретает былые краски. Тут Полина не чувствовала себя настолько одинокой. Она пыталась быть сильной и здесь это как будто получалось. Дома тянущая пустота внутри разрасталась зияющей чёрной дырой уныния, из-за которого так хотелось залезть в петлю. И тут дело даже не в близости сессии, в период которой каждый в их группе хоть единожды шутил про «выйти в окно» или «погулять под трамваем». Подумать только, как много в действительности значат те, чьё присутствие становится в конце концов столь естественным, что на него внимания не обращаешь. А потом — бах! — и всё. И ничего, кроме призрачных следов в памяти не остаётся. И только после такого удара под дых задумываешься, насколько действительно жестокая и хитрая эта странная штука, которую принято называть «жизнью».
— Ласточка, у тебя что-то случилось?
— Да. Но можно я не буду рассказывать?
Полина снова старается быть сильной, хотя и знает, что как раз сейчас это у неё не получается. В итоге она лишь уткнулась в плечо Маргариты, когда та погладила её по спине. Поля не плакала. Уже нет. Просто она слишком слаба, чтобы сохранить лицо. Отвечать с холодным спокойствием. Просто зияющая дыра в её слабом сердце требовала быть заполненной хоть чем-нибудь. Полина опустошена, но не в этом вся проблема. Она будто пользовалась добротой Маргариты Васильевны, ничего не давая взамен. Вот же мерзость на ножках…
Полина отстранилась.
— Спасибо вам за всё, Маргарита Васильевна.
— Да как же я могла оставить студента в таком состоянии?
Маргарита будто бы искренне удивлена этими её словами. Ведь так настоящий педагог и поступает — не только учит, но и поддерживает. И пусть она учит уже не детей — какая вообще разница? Да и не такие они взрослые, какими их принято считать.
«О да, студента», — тут же мысленно хмыкнула она. Если бы к девчонке получалось относиться так, как ко всем остальным студентам, было бы замечательно.
Полина отступает на шаг. Закрывает лицо руками. По щекам снова слёзы текут, но она заходится хриплым разрывающим грудь смехом. Ей не смешно и не больно. Ей никак. Только телу не объяснишь. И она продолжает смеяться сквозь слёзы под опасливым взглядом Маргариты Васильевны. С девчонкой что-то не то и с этим что-нибудь делать надо. Но как решать задачу, не имея никаких данных? Маргарита, может, и не математик, но…
— Идём со мной, хоть воды тебе налью.
Смех резко обрывается. Маргарита делает шаг к двери, но замирает, когда у Полины вновь голос появляется. Тихий, надломленный и тонкий-тонкий:
— И Влада ещё спрашивала: «Как ты в неё-то влюбилась?»
— Что?
— Я вас люблю. Не только как преподавателя. Иначе всё было бы легче.
Маргарита вздохнула, взлохматила свои волосы ладонью.
— Я надеялась, что это не так. До последнего. Подождите минуту, пожалуйста, — просит Маргарита Васильевна, когда дверь открывается, и в аудиторию пытаются зайти студенты. Другого они, может, и не услышали бы, но Маргарита — слишком известная личность на факультете. Дверь закрылась вновь. Маргарита опёрлась на первую парту, печально вздохнув, подозвала Полину.