— Да что ж вы делаете? В соседней аудитории занятие, а перегородки здесь… Это не кирпич даже. А хотя хорошо, что вы такие активные. Будете сегодня всю пару говорить сами, потому что у меня болит горло.
Должно быть, всем приходилось видеть, как из развязанного шарика воздух выходит? Тогда вы сможете представить и то, как испарялась активность аудитории. Сначала дух перемены ещё сохранялся: быстро вызвалась ответить Виолетта, на дополнительные вопросы ей дружно помогали отвечать все остальные. В конце концов Маргарита Васильевна этого бардака не выдержала:
— Слушайте, это прекрасно, что вы знаете. Но сейчас отвечает ваш товарищ. Проявите хоть каплю уважения.
Студенты в группе друг друга уважали. И уважения проявили столько, что замолчали практически на всю пару. И говорила — опять! — одна Маргарита. Полине от этого было стыдно до боли. Но она, знавшая о целой куче ошибок в упражнениях, так и не смогла открыть рот.
После двух часов репетиции Полина вернулась на факультет. Людей здесь было неожиданно много. Как она поняла чуть позже, какой-то курс уже сдавал экзамен. Сначала она подумала, что первый, потому что предмет был — древнерусская литература, а её все сдавали во втором семестре. Но кто знает вообще-то. В университете, как однажды сказали Полине и Владе, каждую минуту что-нибудь меняется.
Несколько раз мимо проходила Маргарита Васильевна. Порой она совсем не обращала внимания на Полину. А иногда пройдёт, кинет взгляд и бежит дальше. И в такие моменты Поля всё сильнее волновалась. «А вдруг она обиделась? Что же делать?»
Наконец, в шесть часов Полина сдаётся и медленно бредёт по коридору к выходу. А Маргарита как раз в деканат возвращалась. И когда они на мгновение пересекаются, время будто замирает. Как в фильмах. Маргарита смотрит вперёд. А Полина не может отвести взгляд от неё.
— Выздоравливайте, — шепчет. И ускоряет шаг. На сегодня с неё хватит.
Экзамен — интересная вещь. Если ты к нему отношения не имеешь. Это Полина поняла в ту пятницу, когда после репетиции во внутреннем дворике вернулась на привычное место и застала целую группу — человек девятнадцать. Она честно пыталась дописать курсовую, но осилила только выводы по первому разделу. Шумные эти ребята, заочники. Говорливые. А уж знают сколько всего! Правда, в большинстве своём сплетен… В итоге Полина сдалась, перепечатав вывод, и навострила уши. Так она и узнала, что сдают они современный русский, что почти никто не сделал до конца задания из методички, как они ту самую методичку добывали, потом темы пошли более… Полина сомневалась, думая, назвать их интересными или тревожными.
— А ты слышала, — обратился единственный здесь парень к полноватой девушке с русой косой, которая держала в руках методичку, какие-то листы и телефон, очень напоминая Полине её саму несколько месяцев назад, — Шелякова сегодня у очников пару не провела, потому что у неё температура была?
— Слышала. Может, и на наш экзамен её не хватит?
Полина сжала кулаки и чуть головой покачала. Циничные такие… Последний раз она подобное в школе встречала. В группе, когда преподаватель приходил с температурой, за него все очень волновались. В среду они, правда… нехорошо поступили. Но тогда день вообще сумасшедшим выдался.
Через несколько минут появилась Маргарита Васильевна и объявила, что в аудиторию сейчас заходят только те, у кого зачтена контрольная по словообразованию. Количество студентов в коридоре уменьшилось на восемь. Дверь закрылась. И открылась снова почти мгновенно.
— Так, дорогие мои, — вышла в коридор Маргарита Васильевна, — вы зачем пришли на экзамен, если так и не сделали задания? Полностью готов среди вас один человек.
Конечно же, ей очень вразумительно ответили. Только не студенты, а сверчки.
— Хорошо. Со словообразованием ещё беседой решим. А все разборы кто сделал?
А вы слышали, как громко летают мухи?
— Что вы вообще здесь делаете? — Маргарита вздохнула и вошла в деканат. Полина слышала только одну её фразу: — Группа к экзамену не готова.
В это время к заочникам медленно дар речи возвращался. По коридору тихие разговоры расползлись. Одна из девушек, сидевшая рядом с Полиной, спросила у своей подруги:
— Что теперь?
— Скорее всего, вместе с очниками сдавать отправит.
Но Полина была уверена, что Маргарита так не поступит. Кто угодно, но не она. Она точно даст шанс этим студентам. Только вот как это реализуется — вопрос. И наконец преподаватель вернулась.
— Пока я ту часть группы слушаю, у вас есть время закончить разборы и зайти на экзамен. Давайте, товарищи, — и зашла в аудиторию.
Полина уже не была зелёной первокурсницей и знала, что такое экзамен, что ждать предстоит долго. И эта компания ей совсем не нравилась. Поэтому она собрала вещи и спряталась на лестнице. Проходимость в такое время здесь мала. И подоконник удобный есть. На него Полина и забралась, надеясь переждать пару часов в одиночестве. Но сказался вечный недосып, и томительное ожидание обратилось тревожным сном.
Проснувшись, Полина немного посидела с закрытыми глазами. Даже спросонья она понимала, что, когда во сне тебя касаются, это что-то неправильное. Особенно в том случае, если ты спишь один и на подоконнике. Но не могла отделаться от мысли, что рука, скользившая по щеке, тёплая и приятная. И какая-то нежная. Полина опасалась, что происходит это где-то на грани сознания, где смешиваются сон и реальность. И что стоит открыть глаза — всё исчезнет. Но вечность с закрытыми глазами не просидишь.
— М-м-м… Рита Васильевна?
Голос спросонья чуть сиплый. И звуки теряются. А Маргарита смеётся:
— Так меня ещё не называли. Снова отличилась, ласточка. Чего ты здесь сидишь?
— Я вас хотела дождаться. Ну… я… В-волновалась.
— Ты же понимаешь, что это не совсем нормально?
— Если беспокоиться за дорогого человека ненормально, я не понимаю саму «нормальность», — Полина пожала плечами и посмотрела на Маргариту. Будто ожидая, что она что-нибудь да скажет. Но ответа не было. И тогда Поля решилась на вопрос. — Эм… А что вы делали?
— Мне всего лишь хотелось коснуться тебя. Странно, да?
Полина вздрогнула. Прямолинейно, как всегда.
— Мне вас тоже…
Она одними пальцами взяла ладонь женщины. И, сама такого не ожидая, приникла к тонкой венке на запястье губами. Маргарита Васильевна отчего-то мелко задрожала. Полина бросила на неё взгляд из-под полуопущенных ресниц. Маргарита стояла, чуть приоткрыв рот и тяжело дыша.
— Вы такая красная. У вас снова температура?
— Возможно, но всё нормально.
— Куда это нужно отнести? Может, мне…
— Нет. Это надо сделать именно мне.
— Тогда я хотя бы провожу вас, — Полина вскочила с подоконника и подхватила Маргариту под руку. — И поддержу, если что.
Полина старалась быть сильной и смелой. Хотя бы в глазах Маргариты. Хотя бы сейчас. Но ноги дрожали от напряжения, а лицо покрылось красными пятнами. Ей казалось, что ещё немного и она сама распластается на этой лестнице без чувств. Держалась из последних сил, потому что должна. Потому что сейчас она нужна своей Рите. Даже если та сама этого не признаёт.
====== 14. Особенная морфология ======
Иногда девчонка умела быть настойчивой. Вот сейчас она снова до вечера в коридоре просидела. А потом заявила, что никуда Маргариту одну не пустит — волнуется она.
— Зайдёшь?
— Вот это точно неправильно… — Полина на мгновение замолкает. Борьба желаний и разума пока самая суровая битва в её короткой жизни. — Не думаете?
Неправильно?.. Да всё, решительно всё, что связано с этой девчонкой — неправильно! Все эти встречи, эти откровенно плохие стихи, выбросить которые рука не поднималась до сих пор. Её совершенно нелепое поведение — да где это видано, чтоб студент ушёл с занятия и возвращался в университет только ради извинения перед преподавателем? Её вечное молчание, сперва мешавшее увидеть хоть какие-то знания. Её беспокойство. Её постоянные задержки — в какие-то моменты казалось, что она здесь не только ради учёбы. Особенно тогда, когда она отрывалась от тетрадей и смотрела вслед Маргарите. Та лишь делала вид, что не замечает ничего. Всё в поведении этой девчонки — даже до её признания — было неправильно и странно.